user - Раса и мировоззрение

Многие читатели могут счесть недостатком этой работы, провозглашающей расу ценностным принципом, отсутствие в ней высказываний по еврейскому вопросу. Но я намеренно ограничился позитивной стороной. Хотя я всегда выступал против «сомнительных воззрений, которые но природе чужды нравственному сознанию нашего народа», и требовал «очистки немецкой этики от этих чуждых составных частей», в исследовании о ценностном принципе еврейский вопрос показался мне лишним. Какую позицию должно занимать государство но отношению к чуждой расе - вопрос политической целесообразности. Его решение зависит не от отдельных граждан, а от политического руководства.

Я в нем включил нравственное сообщество в человечество вообще и даже в языковое сообщество и не сомневаюсь, что это правильно. «Человек может владеть языком другого парода как родным и все же оставаться чуждым народной душе». «Лишь в той мерс, в какой мы являемся потомками наших предков, для пас сохраняется связь времен». «Немецкий парод - последнее пристанище нордической расы. Вместе с пей может погибнуть дело не только столетий, но тысячелетий».

Во времена великих народных бедствий, когда не только отдельные лица, по миллионы людей ежедневно смотрят в глаза смерти и столько же миллионов боятся за своих любимых, в обостренной форме встает вопрос о смысле бытия. В спокойные времена большинство людей довольно равнодушно к этому вопросу: повседневные /(ела, мелкие заботы и удовольствия обычно целиком занимают /(ушу. О том, что правильно и неправильно, хорошо и плохо, человек нс задумывается, полагая, что уже знает это. Поэтому обычно не задают вопросов и об основах

4 — 1829 нравственных убеждений, считан их само собой разумеющимися. Именно в этом заключается великая сила моральных убеждений, в то время как их критика ослабляет их и разлагает. Поскольку предпосылки моральных ценностей ведут такое скрытое существование, под прикрытием повседневного сознания моїутпроисходитьглубокис изменения. Люди употребляют старые слова, но их смысл стал другим. Как правило, один и тот же человек соединяет в себе принципиально противоречащие друг друїу воззрения. Из разговоров с другими, из услышанного па политических сборищах или из газет он может почерпнуть взгляды, несовместимые с его прежними взглядами, и даже нс заметить этого противоречия. Так и в Германии перед войной весьма различные и противоположные ценности вели скорее скрытую, чем открытую борьбу не на жизнь, а па смерть. Нее восхваляли прогресс, свободу, культуру, справедливость, но связывали с этими терминами разные представления. В каждом из этих слов при более точном анализе обнаруживается множество вопросов и проблем. Несмотря на их кажущуюся простоту, ни одно из них вообще нс имеет смысла без связи с высшей целью. Под этим флагом к нам могут проникнуть и весьма сомнительные воззрения, но природе чуждые нравственному сознанию нашего парода. И если я здесь рассматриваю нравственные понятия под критической лупой, то я делаю это нс для того, чтобы их разрушить, а для того, чтобы помочь очистить немецкую этику от чужеродных элементов.

Совпадение или взаимное противоречие нравственных воззрений зависит от поставленных целей. По большинство этих целей тоже нс самоцели, они устремлены к высшей цели. Поэтому действительное единство в области этики может быть достигнуто лишь в том случае, если удастся указать высшую цель, которой служат все прочие цели.

Такой высшей целью стало для нас в августе 1914 года благо народа. Одновременно стало ясно, что эта цель и в мирное время была мерилом нравственности в подсознании миллионов. Но война затянулась, надежды оптимистов оказались иллюзорными, ужасы и страдания множились. Тут и стали возникать сомнения, что нация действительно является такой ценностью, что ради псе стоит приносить столько жертв. Да что в ней вообще такого? Действительно ли в пей есть нечто существенное? До войны лишь немногие отвергали се ценность. Они говорили, что высшей целью нравственного поведения должно быть человечество в целом. По большая часть «человечества» выступила против нас. Значит, мы воюем нс па той стороне? Враги неустанно проповедывали, что они сражаются за человечество, свободу и культуру. Что такого ценного в нашей нации, что сотни тысяч должны за это погибать и еще сотни тысяч становиться калеками? Тс, кто верил в человечество, отвергал ценность нации и считал различия между людьми нс имеющими значения сточки зрения нравственности, могли видеть в этой войне лишь бесконечную бессмыслицу. Но для пас такой взгляд означает осквернение памяти наших мертвых. Мы не отвергаем войну ради человечества, мы отвергаем человечество из-за войны. Целью войны может быть только благо собственного парода, а не человечества. Л высшая цель войны это высшая нравственная цель. Война оправдана лишь в том случае, если она служит необходимым средством достижения высшей нравственной цели.

Выражение «благо парода» допускает множество толкований! Поэтому нам надо попытаться выяснить, что мы иод этим понимаем. Многие думают при этом, в первую очередь, о процветающей экономике. В последние десятилетия вообще преобладала тенденция рассматривать все великие вопросы с экономической точки зрения и искать их решение В ЭКОНОМИКС. 11о сколь пи важна экономика для жизни народа, не следует преувеличивать се значение. Большое богатство нации таит в себе опасности, мы видим это сегодня на примере наших врагов, англичан и французов. Но никогда нельзя оправдать с этической точки зрения подъем экономики за счет жизненных сил народа. Паши герои погибли нс ради денег.

По за что тогда они умерли? Говорят, за счастье соплеменников. Но я боюсь, что их страдания под снегом и дождем, от холода и бурь, от жары, муки раненых и умирающих не уравновешиваются завоеванным «счастьем». Не говоря о том, что многие паразиты будут обязаны своим счастьем страданиям и смерти самых благородных, нам претит весь этот расчет па счастье. И для этого паши мертвые слишком святы.

Гораздо возвышенней цель, которую указал Гете в «Фаусте»: «Я открыл просто для многих миллионов нс для того, чтобы они жили в безопасности, а для того, чтобы они были свободными и трудились».

И мы надеемся на успех нашей армии, по мы требуем, чтобы эти «миллионы» были немцами, немцами не только по языку и культуре, но, прежде всего, но крови. Но это требование не гетевское. Гетевский идеал вполне общечеловеческий: это чувствительная, все воспринимающая личность. По личность не может быть конечной целью этики. Благородный одиночка может найти удовлетворение в жизни для других одиночек. По жертвы сотен тысяч самых благородных никогда не могут быть оправданы с этической точки зрения интересами других личностей. И гетевский положительный идеал утрачивает свою силу перед лицом этой войны. При своей отзывчивости, Гете и сам отрекся бы от него.