Юлиус Эвола - Восстаие против современного мира

То же самое можно сказать об обряде вообще: как о культе, посвященном «герою» или главе рода, которого традиционные патрицианские роды чтили в качестве своего духовного прародителя, положившего начало их положению и праву, так и о культе законодателей, основателей какого-либо учреждения или города, рассматриваемых как нечеловеческие существа. Здесь в основе также лежало действие, подобное жертвоприношению, наделявшее сверхъестественным качеством, сохранявшимся как потенциальная духовная наследственность в потомках, или же —во втором случае —как «душа», присущая этим учреждениям, законам или городам. Различные обряды и церемонии служили именно для актуализации и сохранения изначального влияния, которое по самой своей природе было источником здоровья, удачи и «счастья».

Это прояснение смысла определенного класса традиционных обрядов позволяет установить важный момент. В традициях цивилизаций или каст, имеющих ураническое узаконение, прослеживаются два элемента. Первый —материальный и натуралистический, т. е. передача того, что связно с кровью и расой, то есть жизненной силы, берущей свое начало из нижнего мира, с участием стихийных и коллективно-наследственных влияний. Второй элемент принадлежит высшему миру и обусловлен передачей и непрерывностью в совершении обрядов, в которых заключена тайна преображения и власти, реализующиеся в указанном жизненном субстрате. Таково высшее наследие, позволяющее утвердить и усилить свойство, которым обладают «божественные предки», которое или возобновляется ex novo , или же переходит с одного уровня на другой, с которого, собственно, и начинается как царская династия, так и государство, город или храм, также как каста, род ( gens ) или патрицианская семья, согласно сверхъестественному аспекту «формы», торжествующей над хаосом, что находит свое выражение в высших типах традиционного общества. Именно поэтому обряды, согласно дальневосточному выражению, можно назвать «олицетворением небесного закона» [121] [121] Чжун юн , ΧΧVII, 6. .

Рассматривая ритуальное действие как таковое в высшей степени —жертвоприношение —в его наиболее завершенной форме (например, ведического типа), можно выделить в нем три стадии. Прежде всего, происходит ритуальное и духовное очищение того, кто приносит жертву, направленное как на то, чтобы помочь ему войти в реальный контакт с невидимыми силами, таки на усиление его способности к действенной связи с ними. За этим следует процесс заклинания, способствующий насыщению этими энергиями либо приносящего жертву, либо жертвы, либо и того, и другого; или же, наконец, некоего третьего элемента в зависимости от типа обряда. Наконец, действие, обуславливающее кризис (к примеру, убийство жертвы) и «актуализирующее» бога из субстанции определенных сил. [122] [122] См. H. Hubert, M. Mauss, Mélanges , cit, pp. 9-130; Introduzione alla magia (1956). За исключением тех случаев, когда обряд служил созданию новой сущности, которая должна была стать «душой» или «гением» новой традиции, города, храма и так далее (поскольку постройка городов и храмов традиционно имела дополнительный сверхъестественный смысл), [123] [123] Что касается нового города, то именно создание τύχη πόλεως в цивилизациях высшего типа отождествлялось с «царской удачей» ( τύχη βαςίλεως ). Рассматривать такие сущности только как «персонифицированные абстракции» означает принимать перспективу профанного знания. В Древнем Египте божественный царь руководил обрядами, связанными со строительством новых храмов; он даже символически и ритуально совершал первые шаги в процессе строительства. К обычным строительным материалам он добавлял золото и серебро, символизирующие божественный элемент, который он даровал (силой своего присутствия и обряда) видимому зданию в качестве его души. В этом отношении он действовал в качестве духа «вечного деяния», и в некоторых надписях присутствует фраза «Царь оплодотворил землю, которая станет обиталищем богов» (см. A. Moret, Du caractère , cit., pp. 132 и далее). происходил некий процесс, который можно определить как развязывание или размораживание . Иными словами, при помощи заклинаний восстанавливалась связь с низшими силами, составляющими субстрат изначального обожествления, а также воспроизводилось то насильственное действие, посредством которого эти силы отчуждались от самих себя и высвобождались в высшей форме. Теперь становится понятной опасность, которую представляет собой воспроизведение традиционного обряда, а также почему приносящего жертву называли «мужественным героем». [124] [124] Ригведа , 1,40,3. Неудачный, прерванный или искаженный по сравнению с изначальным образцом обряд ранит и расчленяет «бога»: это кощунство ( sacrilegium ). Изменение закона приводит к тому, что печать сверхъестественного владычества оказывается сломанной, и темные, двусмысленные, опасные силы вырываются на свободу. Но и небрежно проведенный обряд приводит к тем же последствиям: он ослабляет присутствие «бога» в нарушителях обряда и, соответственно, усиливает те энергии, которые в самом «боге» представлены в укрощенном и преображенном виде: приоткрываются врата хаоса. Напротив, жертвоприношение, исполненное точно и правильно, рассматривается как действие, посредством которого люди поддерживают богов, а боги —людей, для высшего блага обоих. [125] [125] Бхагават-гита , III, 11. В другом тексте сказано, что жертва —это пища для богов и «начало их жизни» ( Шатапатха-брахмана , VIII, 1,2,10; XIV, 111,2,1). Того, кто не исполняет обрядов, ожидают «ады», [126] [126] Бхагават-гита , I,44. поскольку они отрекаются от приобщения к сверхъестественному порядку, нисходя до состояния низшей природы. Утверждалось, что лишь жертвоприношение не создает «уз» [127] [127] Бхагават-гита , III, 9. .

Олимпиодор [128] [128] Олимпиодор Младший (495-570) —философ-неоплатоник, представитель Александрийской школы неоплатонизма, последний философ языческой традиции неоплатонизма в Александрии. — прим. перев . писал, что мир —это великий символ, поскольку он представляет в ощутимом виде невидимые силы. Согласно Плутарху, «между вещами высшего порядка, как и между естественными вещами, существуют тайные связи и соответствия, о которых невозможно судить при отсутствии опыта, традиций и согласия всех людей». [129] [129] Плутарх, Моралии. Почему божество медлит с воздаянием , ХХVIII. Другое характерное выражение принадлежит еврейскому эзотеризму: «Для того чтобы нечто произошло в мире дольнем, необходимо, чтобы соответствующее событие свершилось в мире горнем, все происходящее в мире дольнем, является отражением мира горнего... Высший мир движим импульсом этого низшего мира и наоборот. Дым [от жертвоприношений], вздымающийся с земли зажигает небесные светильники, так что все огни сверкают в небе: тем освящаются все миры». [130] [130] Зоар , 1,208а; II, 244а. Это можно назвать общим символом веры всех цивилизаций традиционного типа. Для современного человека причины и следствия располагаются на физическом плане, во времени и пространстве. Для традиционного человека физический уровень содержит лишь следствия, а все причины в посюстороннем мире являются свершившимися в потустороннем, невидимом мире. С этой точки зрения также становится понятно, почему обряд был непременным условием во всех делах, судьбах и типах традиционной жизни. Обеспечение при помощи обряда событий, отношений, победы, защиты, в общем —подготовка причин в невидимом, считалось действием в высшем смысле. В ином случае всякое материальное действие было изначально обречено на неудачу, а душа человека —недостаточно защищена от темных и неуловимых сил, действующих в страстях, мыслях и человеческих стремлениях, как в индивидуальном, так и в коллективном плане, за кулисами природы и истории.