Юлиус Эвола - Восстаие против современного мира

После добавления этих соображений к выше изложенному совершенно перестает удивлять тот факт, что традиционно совершение обряда лежало в основе иерархического разделения и, вообще, было тесно связано со всякой властью как с точки зрения государства, так и рода, и семьи. Можно целиком отвергать традиционный мир, но невозможно отрицать глубинную, логическую связь всех его частей, если понятно, на какой основе он зиждился.

Примером одного из наиболее тщательных приложений вышеизложенных принципов служит индоарийская цивилизация. В этой цивилизации каста брахманов не была вершиной социальной иерархии в силу своего материального могущества, богатства, или даже из-за своей квазицерковной организации: ее верховный по отношению к прочим кастам статус определяли лишь священные обряды, являвшиеся ее привилегией. Наделяя тех, кто совершал их, некоторым внушавшим ужас, но благотворным психическим могуществом, обряды и священно служения позволяли брахманам иметь ту же природу, что и пробужденные ими силы. Это качество не только оставалось неизменным в человеке навечно, но и наделяло его превосходством, из-за которого он внушал другим почтение и страх, а также передавалось его потомкам. Проникнув в кровь как некий вид наследия, это качество становилось характерной чертой расы, активированной в индивидах благодаря обряду инициации. [131] [131] Брахмана, которого сравнивали с солнцем, часто считали имевшим поддержку сияющей энергии или великолепия ( теджас ), которую он черпал из собственной жизненной силы посредством своего «духовного знания». См. Шатапатха-брахмана , ХIII, ii, 6, 10; Парикшита, II,. Достоинство касты определялось двумя признаками: сложностью и полезностью исполняемых функций. Исходя из вышеизложенных установок, в мире Традиции ничто не лелеялось больше, чем духовные влияния, которые могли активизироваться благодаря обряду. [132] [132] В дальневосточной традиции тип истинного государя часто связывался с тем, для кого «нет ничего более очевидного, чем тайны сознания, нет ничего более проявленного, чем мельчайшее действие»; отсюда также те «обширные и глубокие силы неба и земли», которые «хотя тонки и незаметны, проявляются в телесной форме существ» (см. Чжун юн , I, 3; XVI, 1, 5). Это тот план, на котором работает ритуал. Ничто не представлялось более сложным, чем вступление в реальные и действующие отношения с невидимыми силами, готовыми сокрушить неосмотрительного человека, посмевшего столкнуться с ними без обладания достаточной квалификацией и знанием. По этой причине каста брахманов, вопреки тому факту, что она была разбросана по всей Индии, могла убедительно демонстрировать уважение масс и обладать престижем, каковым никогда не обладали тираны, сколь угодно могущественные [133] [133] См. С Bougie, Essai sur le régime des castes , Paris, 1908, pp. 48-50, 80-81,173,191. Касательно оснований авторитета брахманов см. Законы Ману , IX, 314-317. .

В Китае, как и в Греции и в Древнем Риме, аристократия по своей сути характеризовалась обладанием и исполнением ритуалов, связанных с божественной силой, исходившей от основателя рода. В Китае только аристократы практиковали обряды ( и-ли ), в то время как у плебеев были лишь обычаи ( су ). Есть китайское выражение «Обряды не являются наследием простолюдинов», [134] [134] Ли-цзи , I, 53. См. H. Maspéro, La Chine anique , cit., p. 108: «Религия в Древнем Китае была по своей сути аристократической; она принадлежала в некотором роде патрициям; она была больше других вещей их собственностью; только они имели право на культ, и даже, если смотреть шире, на sacra , при помощи добродетели — mе —их предков, в то время как у плебеев без предков не было никаких прав; только у них были личные связи с богами». отсылающее к известному высказыванию Аппия Клавдия «Предсказания авгуров являются прерогативой патрициев» ( Auspicia sunt patrum ). Одно латинское выражение характеризовало плебеев как gentem non habent —людей, не имевших ни обрядов, ни предков. Поэтому в Древнем Риме патриции рассматривали плебейский образ жизни и принцип выбора полового партнера как аналогичные процессам в животном мире ( more ferarum ). Таким образом, сверхъестественный элемент был основанием идеи традиционной аристократиии законной королевской власти: древнего аристократа характеризовало не просто биологическое наследие и расовый отбор, а скорее священная традиция. На самом деле даже животные могут иметь биологическую и расовую чистоту. В конце концов, в кастовой системе законы крови, наследования и эндогамных ограничений относились не только к брахманам, но и к другим кастам. Плебею недоставало предков не в этом смысле: истинный принцип различия между аристократом и плебеем состоял в том, что предки плебеев и рабов не были «божественными» ( divi parentas ), в отличие от предков аристократических родов. Никакое трансцендентное качество или «форма», связанные с острогой и тайной ритуальной традиций, не передавались им через кровь. Плебеям недоставало той силы, благодаря которой члены аристократии могли непосредственно отправлять собственные культы или быть членами жреческого класса (что имело место в античном мире, у древних скандинавов и германцев, на Дальнем Востоке и так далее). Плебеи не имели привилегии второго рождения, которое характеризовало арья (благородных), и даже «Законы Ману» [135] [135] Законы Ману , II, 172; см. II, 157-158; II, 103; II, 39. не колеблясь говорят, что даже арья не обладает превосходством над шудрой, пока не родился заново. Плебеи не были очищены ни одним из трех небесных огней, которые, как считалось в Древнем Иране, являлись скрытыми душами трех высших каст империи. Плебеям также недоставало «солнечного» элемента, который характеризовал расу инков в Древнем Перу. Смешанность плебеев была безграничной, у них не было собственного культа, и у них не было отца-основателя в высшем смысле ( patrem ciere non possunt ) [136] [136] В мифическом описании основания каст (в том виде, в каком оно передается у брахманов) каждой из трех высших каст соответствует группа божеств, в то время как у шудр нет никакого собственного бога, которому можно было возносить молитвы и приносить жертвоприношения (см. А. Weber, Indische Studien , Leipzig, 1868, vol. X, p. 8), они не могли использовать священные формулы — мантры —для своих браков (vol. X, р. 21). .По этой причине плебейская религия не могла не иметь коллективный и хтонический характер. В Индии их религия характеризовалась сумасбродными и экстатичными формами, в большей или меньшей степени связанными с до арийским расовым субстратом. В средиземноморских цивилизациях религия плебеев характеризовалась культом матерей и подземными силами вместо сияющих форм героической и олимпийской традиции. Плебеи, которых в Древнем Риме называли «детьми земли», имели религиозную приверженность женским божествам земли. Даже в Китае официальная аристократическая религия противопоставляла себя практикам тех, кого часто называли «одержимыми» ( линбао ), а также народным монгольским и шаманским культам.