Юлиус Эвола - Восстаие против современного мира

В эзотерическом смысле ограничения, накладывавшиеся рабством на возможности родившегося в этом состоянии индивида, соответствуют природе его «судьбы», исходя из которой рабство иногда стоит рассматривать как естественное следствие. На уровне мифологических интерпретаций иудейская традиция не очень далека от такого взгляда, когда она рассматривает труд как следствие падения Адама и в то же время как «искупление» этого трансцендентного проступка, происходящее в человеческом существовании. На этом основании, когда католицизм попытался превратить труд в инструмент очищения, он частично отразил общую идею ритуальной жертвы действием, соответствующей природе человека (в этом контексте—природе «падшего человека» в соответствии с иудеохристианской точкой зрения) как пути освобождения.

В древности покоренных часто обращали в рабов. Было ли это варварским материализмом? И да, и нет. Опять же, ненужно забывать истину, пронизывающую традиционный мир: все, что происходит на земле, является символом и параллельным следствием духовных событий, так как между духом и реальностью (следовательно, и властью) существует тесная связь. Частным следствием этой истины является тот факт, что победа или поражение никогда не считались просто случайностями —мы об этом уже говорили. До сих пор среди первобытных народов существует поверье, что личность, подверженная неудачам, всегда является виновной; [335] [335] См. L. Lévy-Bruhl, La mentalité primitive , cit., pp. 316-331. исход всякой борьбы и войны —это всегда мистический знак, результат «божьего суда», и, следовательно, он может раскрыть или исполнить человеческую судьбу. Исходя из этой предпосылки, можно пойти далее и установить трансцендентальное сходство смыслов между традиционным взглядом на «покоренных» и иудейским взглядом на «грешника», так как они оба наследуют судьбу, соответствующую дхарме раба —а именно труд. Это сходство исходит из того факта, что «вина» Адама связана с поражением, которое он испытал в символическом событии (попытке завладеть плодом «Древа»), которое могло бы иметь и иной, победоносный исход. Известны мифы, в которых овладевание плодами дерева или символически эквивалентными им вещами («женщиной», «золотым руном» и так далее) достигается другими героями (Гераклом, Ясоном, Зигфридом) и ведет их не к проклятию, как в иудеохристианском мифе, а к бессмертию или трансцендентному знанию [336] [336] См. J. Evola, La Tradizione ermetica , cit., Introduzione. .

Если современный мир разоблачил «несправедливость» кастовой системы, то гораздо сильнее он заклеймил те древние цивилизации, что практиковали рабство; недавние времена хвалятся тем, что выдвинули на передний план понятие «человеческого достоинства». Это тоже всего лишь демагогия. Не будем обращать внимания на тот факт, что европейцы в своих заморских колониях заново внедрили рабство и поддерживали его вплоть до ХIХ в. в таких отвратительных формах, которые редко встречались в древнем мире. [337] [337] Нужно подчеркнуть, что подлинные несчастья негров в Америке начались тогда, когда их освободили и превратили в пролетариев без корней в индустриализированном обществе. Будучи «рабами» при патерналистическом режиме, они обладали в общем более высоким уровнем экономической безопасности и защиты по сравнению со «свободным» белым европейским рабочим того времени (см., например, R. Bastide, Les religions africanes au Brésil , Paris, 1949). Но нужно подчеркнуть, что если когда-либо и существовала цивилизация рабов в массовом порядке, то это именно та, в которой мы живем. Никакая традиционная цивилизация не была свидетелем того, как огромные массы людей обречены выполнять мелкую, безличную, автоматическую работу; в современной рабской системе уже не найти противоположность рабов —господ или повелителей. Это рабство овладевает нами едва уловимо при помощи тирании экономического фактора и абсурдных структур более или менее коллективизированного общества. И поскольку современный взгляд на жизнь в своем материализме отнял у отдельного человека любую возможность придать своей судьбе преобразующий элемент и видеть в ней знак и символ, современное «рабство» нужно считать одним из самых мрачных и отчаянных видов рабства во все времена. Неудивительно, что в недалеких массах современных рабов темные силы мирового упадка нашли удобный инструмент для осуществления своих целей; в то время как в местах, где они уже восторжествовали, обширные «рабочие лагеря» демонстрируют, как по-дьявольски методично применяется физическое и моральное подчинение человека целям коллективизации и выкорчевывание всякой ценности личности.

В дополнение к предыдущему рассмотрению касательно труда как искусства в мире Традиции кратко упомянем органическое, функциональное и устойчивое качество производимых объектов, достижимое благодаря тому, что красота не мыслилась как нечто отдельное от некоторой привилегированной категории объектов искусства, а объектов чисто утилитарного и меркантильного характера не существовало. Каждый объект обладал собственной красотой и качественной ценностью, как и своей полезной функцией. Что касается искусства в традиционном мире, можно сказать следующее: с одной стороны «то, что случалось, было чудом объединения противоположностей,<...> совершенным соответствием установленным правилам, в котором всякий личный порыв кажется принесенным в жертву и подавленным, и подлинное проявление духовности в настоящем, личном создании»; с другой стороны, можно верно отметить, что «ни на одном объекте не лежал отпечаток личности, как это происходит сейчас с так называемыми произведениями искусства; тем не менее, открывая «хоральный» вкус, делающий объект одним из многих, бесконечных, выражений, объект нес на себе печать духовной гениальности, не допускавшей называния его копией». [338] [338] G. Villa, Lafilosofia del mito secondo G. В. Vico, Milano, 1949, pp. 98-99. Такие произведения несли свидетельство одной стилистической личности, чья творческая активность разворачивается через века; даже когда имя —настоящее, фальшивое или символическое —было известно, оно считалось неважным. Таким образом, поддерживалась анонимность не субличностного, а надличностного характера; [339] [339] Cm. G. Villa, La filosofia del mito , cit., p. 102. на этой почве рождались и процветали во всех областях жизни произведения ремесленников, далекие как от мелкого, плебейского смысла полезности, так и от эксцентричной, нефункциональной, «искусственной» красоты —и это деление отражает тотально неорганический характер современной цивилизации.

После разъяснения смысла кастовой системы необходимо рассмотреть путь, который в некотором роде расположен над кастами и соответствует импульсу, направленному на непосредственную реализацию трансцендентности. Он аналогичен высшей инициации, но, тем не менее, находится за пределами специфичных и строгих структур последней. В то время как пария находится ниже кастовой системы —он является «падшим», он избегает «формы», будучи бессильным перед ней, тем самым возвращаясь в инфернальный мир, аскет находится над кастами; он освобождается от формы, отвергая иллюзорный центр человеческой индивидуальности; он обращается к принципу, из которого исходит всякая «форма», не при помощи верности собственной природе и принадлежности к иерархии, а посредством прямого действия. Поэтому сколь велико было отвращение к париям, питаемое всеми кастами арийской Индии, столь же велико было и почитание человека, находившегося над кастами, от которого —согласно буддистскому образу —ожидали следования человеческой дхарме не в большей степени, чем от человека, который пытается разжечь огонь, ожидался интерес к используемому им сорту древесины, если она годилась для получения огня и света.