Юлиус Эвола - Восстаие против современного мира

Эпоха национализма породила великий суррогат двух великих традиционных кульминаций —универсальности духовного авторитета и героической универсальности: империализм . Хотя в гражданской жизни присваивание чужого добра при помощи силы просто из зависти или из нужды осуждается, подобное поведение в отношениях между нациями считается естественным и легитимным; оно освятило понятие войны и составило основу «империалистического» идеала. Считается, что бедная нация или нация, которой «недостает жизненного пространства», имеет всякое право, если не обязанность, наложить свои руки на блага и земли другого народа. В некоторых случаях условия, ведущие к экспансии и «империалистическим» завоеваниям, создаются искусственно. Типичным примером является стремление к демографическому росту, вдохновленное паролем «Сила в числе». Другим примером, более распространенным и указывающим на еще более низкий уровень, так как он управляется исключительно экономически-финансовым фактором, является перепроизводство. Когда из-за перепроизводства или демографического или промышленного кризиса нации «не хватает места», находится выход —и если «холодной войны» или дипломатических интриг более недостаточно, переходят к военным действиям, что в наших глазах указывает на еще более низкий уровень по сравнению с варварскими завоеваниями прошлого. Подобный сдвиг, в последнее время приобретший глобальные пропорции, сопровождается лицемерной демагогией. В ход идут великие идеи «человечества», «демократии» и «прав народов на самоопределение». При этом с внешней точки зрения становится очевидным, что «преодоленной» считается не только идея «священной войны», но также и идея войны в общем, как она понималась человеком чести; героический идеал опустился на уровень полицейского, отчего новые «крестовые походы» [398] [398] «Крестовый поход в Европу» ( Crusade in Europe ) —обозначение американского вторжения (1943-1945) главнокомандующего американскими вооруженными силами Эйзенхауэра в его книге. Другой командир, Макартур, в войне американской капиталистической цивилизации против японской империи божественного закона добился титула рыцаря Грааля (возможно, имеется ввиду награждение Макартура британским орденом Бани — прим. перев .). не смогли собраться под лучшим знаменем, чем знамя «борьбы с агрессором». Развеяв дым подобной демагогии, с внутренней точки зрения можно сказать, что решающим фактором здесь является жестокая, циничная воля к власти темных капиталистических и коллективистских интернациональных сил. В то же время «наука» обеспечила крайнюю механизацию и технологизацию войны до такой степени, что сегодняшняя война —это не война людей с людьми, а машин с людьми: дошло до применения рациональных систем массового уничтожения (массированные воздушные налеты, не делающие разницы между военными и гражданским населением, атомное и химическое оружие), не оставляющих ни надежды, ни выхода; раньше такие системы могли бы быть придуманы только для уничтожения бактерий и насекомых. Тот факт, что миллионы и миллионы людей, массово оторванные от своих занятий и профессий, совершенно чуждые военному призванию и буквально превращенные в то, что на военном жаргоне называется «пушечное мясо», погибнут в ходе войны, с нынешней точки зрения «прогресса цивилизации» считается священным и прекрасным.

В классической античности игры — ludi —отчасти обладали сакральным характером и являлись еще одним характерным выражением традиционного пути действия. Ludorum primum initium procurandis religionibus datum («игры, впервые учрежденные богобоязни ради»), —так писал о них Ливий. Пренебрегать священными состязаниями ( sacra certamina ) считалось опасным: если бюджет государства был истощен, игры упрощались, но не прекращались никогда. Древнеримский закон требовал от дуумвиров [399] [399] Дуумвиры —два лица, которым государство совместно поручало какое-нибудь дело — прим, перев. и эдилов [400] [400] Эдилы —одна из коллегий магистратов Рима, связанная с храмами— прим. перев. устраивать игры в честь богов. Витрувий [401] [401] Марк Витрувий Поллион (I в. до н. э.) —римский архитектор и механик, ученый-энциклопедист — прим. перев . хотел, чтобы в каждом городе был театр — deorum immortalium diebusfestis ludorum spectationibus («для зрителей игр на дневных праздниках бессмертных богов»), и первоначально руководитель игр в Большом цирке ( Circus Maximus ) был также жрецом Цереры, Либера и Либеры. В любом случае руководитель игр в Риме всегда был представителем официальной патрицианской религии, и для некоторых игр составлялась особые жреческие коллегии (например, салии). [402] [402] Ссылки взяты из A. Piganiol, Recherches sur les Jeux romains , Strasbourg,1923, pp. 124-137. Игры были настолько тесно связаны с храмами, что христианским императорам пришлось оставить их открытыми, так как их закрытие привело бы к отмене игр. Эти игры пережили даже самые древние римские учреждения и исчезли только вместе с самой империей. [403] [403] Cm. G. Boissier, La fin du paganisme , Paris, 1891, vol. I, pp. 95-96; vol. II, p. 197 и далее. Игры обычно завершались трапезами, на которых приглашали демонов ( invitatione daemonum ), что обозначало ритуальную сопричастность людей к таинственной силе, связанной с ними. [404] [404] Дион Кассий, Римская история , LI, 1. Августин сообщал, что театральные игры причислялись к разряду вещей божественных ( ludi scenici... inter res divinas a doctissimis conscribuntur ) [405] [405] Августин, О Граде Божьем , IV, 26. .

Древние игры, принимавшие характер божественных вещей ( res divinae ), сегодня сменил спорт и плебейское им увлечение. В эллинской традиции учреждение важнейших игр было тесно связано с идеей борьбы олимпийских, героических и солнечных сил против сил природных и cтихийных. Пифийские игры в Дельфах отмечали триумф Аполлона над Пифоном и победу этого гиперборейского бога в состязании с другими богами. Таким же образом и Олимпийские игры были связаны с идеей триумфа небесного рода над родом титанов. [406] [406] См. Павсаний, V, 7,4; L. Preller, Griechische Mythologie , Berlin, 1872, vol. I, p. 49. Геракл, полубог, который был союзником олимпийцев в их борьбе против великанов, как считалось, достиг бессмертия и учредил Олимпийские игры, [407] [407] См. Пиндар , Олимпийские оды , III и далее; X, 42 и далее; Диодор, Историческая библиотека , IV, 14. принеся из страны гипербореев оливковую ветвь, которой короновались победители. [408] [408] См. Пиндар, Олимпийские оды , III, 13 и далее; Плиний, Естественная история , XVI, 240. Эти игры имели исключительно мужской характер: женщинам строго воспрещалось их посещать. Кроме того, не является совпадением, что в римских цирках постоянно повторялись некоторые числа и священные символы: три в вершинах трех колонн ( tenae summitates metarum ) и трех алтарях трех богов ( très агае trinis Diis magnis potentibus valentibus) —великих, могучих, побеждающих, которых Тертуллиан [409] [409] Тертуллиан, О зрелищах , VIII. отождествлял с великой Самофракийской троицей; пять в пяти дистанциях ( spatia ) на гоночных дорожках стадиона Домициана; зодиакальное число двенадцать в количестве дверей, через которые въезжали колесницы, в начале имперского периода; семь в количестве ежегодных игр во времена Республики, в количестве алтарей планетарных богов в Большом цирке, [410] [410] Иоанн Лид, О месяцах , 1,4; I, 12. с пирамидой Солнца на самом верху, в общем количестве проходов за всю гонку, и в «яйцах», «дельфинах» или «тритонах», встречающихся в каждой из этих семи гонок ( curricula ). [411] [411] L. Friedender, Die Spiele , в приложении к J. Marquart, Le culte , cit., vol. II,pp. 248, 283, 286-289; J. J. Bachofen, Urreligion und antike Symbole , Leipzig, 1926,vol. I, pp. 343, 329-347. Одним из следов присутствия «священных» знаний в древнем искусстве зодчих является неоспоримый символизм различных конструктивных деталей римских цирков. Но, как заметил Бахофен, яйцо и тритон в свою очередь символически намекают на фундаментальный дуализм действующих в мире сил: яйцо представляло порождающую материю, таящую в себе всякую потенциальность, а тритон или морской конь, священное животное Посейдона-Нептуна и частый символ волн, выражали фаллическую и теллурическую силу плодородия —так же, как согласно упоминаемому Плутархом сказанию течение вод Нила представляло плодотворную силу первоначального человека, орошающее Исиду, понимаемую как символ египетской земли. Эта дуальность отражалась в самом расположении древнего места, на котором проводились игры и скачки( equirria ). Тарквиний построил свой цирк в долине между Авентаном и Палатином, посвященным Мурции (теллурическая богиня); дорожки для скачек начинались от течения Тибра, а вонзенные в землю мечи на Марсовом поле служили их границами( metae ). [412] [412] См. J. J. Bachofen, Urreligion , cit., vol. I, pp. 340, 342. Таким образом, в конце ( τέλος ) находились героические и мужские символы, а внутри и в начале —женская и материальная стихия порождения, текущие воды или земля, посвященная хтоническим божествам.