Касс Санстейн - Иллюзия выбора. Кто принимает решения за нас и почему это не всегда плохо

В то же время довольно рискованно развивать идею информирования путем исправления когнитивных искажений. Дело в том, что архитекторы выбора не станут думать, чего на самом деле хотят люди, а вместо того будут полагаться на то, что им самим кажется верным. В таком случае люди как объекты действия будут не особенно важны. Чтобы избежать этого риска, архитекторы выбора должны опираться на реальные действия информированных людей, признавая, что, если выбор будет противоречить их интересам (возможно, из-за когнитивных искажений), тогда, наверное, имеет смысл его не предлагать, чтобы не навредить благополучию людей. В этом случае нужно изначально допускать (а значит — информировать), чтобы люди могли поступать как им захочется.

В-третьих, те, кто озабочен проблемами справедливости и распределения благ, могут испугаться, что сильная сторона диктует свои условия и вынудит информированных людей на слабой стороне принять правило по умолчанию, которое им вредит. В этом случае они могут прийти к выводу, что нужно бы создать более справедливое правило. По крайней мере когда есть договорные обязательства, сильная сторона может представить лишь особенно благоприятные условия. Это и в самом деле проблема. Для всех вовлеченных сторон сложность заключается в том, что, если законодатели запретят действие на том основании, что оно несправедливо, реальные потери понесут уязвимые группы населения. Например, если правительство требует от работодателей обеспечить сотрудников защитой от увольнения «по уважительной причине», некоторых людей попросту не будут нанимать, а зарплаты и различные пособия снизятся. Это правда, что при наличии договорных обязательств подход информирования способен привести к неприятным результатам, но не исключено, что неприятности можно предотвратить. Однако эмпирический вопрос повисает в воздухе: не будет ли такое лекарство опаснее самой болезни? В том смысле, что навредит оно именно тем людям, которым должно помочь.

В-четвертых, важно подчеркнуть, что выбор информированных людей особенно трудно предугадать в тех случаях, когда заключаются контракты и ведутся переговоры. Правило по умолчанию, работающее в интересах только одной стороны, явно не то положение договора, на которое рассчитывают информированные люди, совершающие выбор. Например, можно предположить, что сотрудники хотели бы иметь защиту от неправомерных увольнений. Но на самом деле они, возможно, в этом вовсе не нуждаются. Быть может, работодатели не увольняют сотрудников без достаточных на то оснований (ну или делают это не так уж и часто), даже если это разрешено законом. Может быть, зарплата сотрудников в итоге была бы меньше, если бы они получили защиту от увольнения.

Информированные сотрудники и работодатели не станут включать в договор условие, согласно которому возможно его прекращение «по уважительной причине», если в результате этого условия затраты работодателя повысятся, а зарплаты сотрудников снизятся (и никакой значимой защиты при этом). Поэтому информированные потребители и энергокомпании перестанут настаивать на использовании экологически чистых источников энергии по умолчанию, если это обернется для них увеличением расходов. (Конечно, наличие влияния третьих сторон может говорить в пользу обратного.)

Фактические данные о том, как в действительности поступают информированные потребители, крайне важны во всех отношениях. Получить эти сведения возможно во многих сферах. Например, людей просто информируют, а затем архитекторы выбора наблюдают, какие решения те принимают. Можно тестировать различные программы: людей обеспечивают информацией и дают возможность выбора. В самом деле, формированию правила по умолчанию должен предшествовать период активного выбора, когда создатели правил собирают информацию о том, что предпочитают информированные потребители. И если эксперты обоснованно уверены в своем выборе, их суждения тоже подойдут. Но вот сбор подобных сведений по пенсионным сбережениям — спорный пример, даже если эксперты и впрямь осведомлены, что лучше всего подходит большинству.

Архитекторы выбора также захотят получать информацию об уровне отказов от правила при различных его вариантах. Если этот уровень низок, правило по умолчанию, возможно, не так уж плохо. Такую информацию можно получить опытным путем. Если при варианте А от правила отказались 12% людей, а при варианте Б — 50%, есть веское основание полагать, что вариант А лучше.

Конечно, большинство порой поступает не слишком осмотрительно. Предположим, что есть два возможных правила по умолчанию, А и Б. И 55% информированных потребителей в основном не выказывают открытого предпочтения ни одному из вариантов, но больше склоняются к А. Допустим также, что 45% обычных потребителей явно предпочитают вариант Б. На первый взгляд кажется, что следует установить вариант Б, потому что он понравится половине населения, а большинству остальных попросту все равно. Этот пример показывает, что важно не только спрашивать о том, какой подход предпочтут информированные потребители, но также о степени силы их предпочтения.

Степень предпочтения и отказ. Тут нужно сразу оговориться. Ясно, что, если у людей имеются явные предпочтения, они с большей вероятностью откажутся следовать правилу. Следовательно, архитекторы выбора не захотят, чтобы обоснованность их правила подтверждалась этими людьми, потому что среди них, понятное дело, правило не приживется в любом случае. Устойчивые и явные предпочтения, противоречащие вводимому правилу, — существенная причина, по которой его никак не внедрить. А для тех, чьи предпочтения неопределенны, правило будет работать, даже если они и не выберут его сами.

По этой причине будет разумно использовать правило большинства, даже при наличии явных предпочтений, ему противоречащих. Но такое предположение вызывает следующий вопрос: есть ли достаточные основания полагать, что в определенном контексте эти предпочтения изменятся? Может быть, и нет, если инертность играет важную роль, цена усилий имеет значение, а рекомендация, которую содержит в себе правило, затрагивает иные важные предпочтения потребителей.

Первое, что приходит на ум, когда мы думаем о выборе, это соотношение преимуществ и потерь. Если правило по умолчанию укоренится, каковы будут издержки, а каковы — выгоды? (Важно отметить, что способ информирования потребителей — простейший способ ответить на этот вопрос. В целом, всем нам нужен подход, приносящий прибыль.) Вопросы распределения также играют роль. Кому правило идет на пользу? Кому вредит? В приведенном выше примере есть веский аргумент в пользу того, что правило Б лучше. Дело в том, что оно дает нужное тем, кому правило в принципе важно. Ну а тех, кого вовлекают в правило, не особенно это волнует. Можно легко представить ситуации, в которых архитекторы выбора будут искать «адаптированные» или персонализированные правила по умолчанию, подходящие конкретным людям и отвечающие определенным параметрам (об этом мы поговорим в третьей части). Также нетрудно представить и обстоятельства, при которых сложно выбрать правило по умолчанию, поэтому лучше предпочесть активный выбор (а об этом — в четвертой части).