Эмиль Дюркгейм - Моральное воспитание

Убедившись в том, что мы обнаружили у ребенка определенный род альтруизма, который воспитанию остается лишь развивать, мы можем вместе с тем, благодаря предыдущему, определить средства, с помощью которых это развитие может быть достигнуто. Поскольку слабость альтруистических чувств в начале жизни связана с узостью детского сознания, необходимо постепенно расширять его за пределы той периферии организма, которые оно преодолевало лишь с трудом и незначительно. Нужно дать ему возможность познавать те существа и объекты, которые он сначала лишь смутно замечает; главное, ему нужно привить, настолько ясно, насколько возможно, представление о социальных группах, часть которых он составляет, не осознавая этого. Именно здесь роль воспитателя наиболее значительна. Если ребенок будет предоставлен сам себе, то он лишь с трудом и с запозданием составит себе представление об этих обществах, слишком обширных и сложных, чтобы он смог увидеть их своими глазами, за исключением семьи, которая, по причине своей малости, может быть легко охвачена детским взглядом. Но чтобы привязать ребенка к этим группам, что составляет конечную цель морального воспитания, недостаточно дать ему какое-то представление о них. Необходимо также, чтобы это представление повторялось с такой настойчивостью, чтобы оно стало, благодаря самому только факту повторения, дополнительным элементом его самого, и чтобы, таким образом, он не смог больше без него обходиться. Ибо, подчеркнем еще раз, мы можем привязываться к явлениям только через впечатления, которыми мы о них обладаем. Сказать, что мы с ними связаны, – значит сказать, что идея, создаваемая нами о них, связалась с остальной частью нашего сознания и не может уже исчезнуть, не образуя в нас болезненную пустоту. Эту идею надо не только воспроизводить, но, воспроизводя ее, надо придавать ей красочность, рельефность, жизненность, чтобы она могла легко повлечь за собой действие. Нужно, чтобы у нее были средства согреть сердце и привести в движение волю. Речь ведь не идет о том, чтобы обогатить ум неким теоретическим понятием, умозрительной концепцией, а о принципе действия, который нужно сделать настолько же эффективным, насколько он необходим и возможен. Иными словами, нужно, чтобы это представление содержало нечто эмоциональное, чтобы оно носило скорее характер чувства, чем концепции. А поскольку в конечном счете мы учимся действовать только действуя, нужно увеличивать количество случаев, когда чувства, переданные таким образом ребенку, могли проявляться через действия. Для того чтобы научиться любить коллективную жизнь, необходимо ею жить, причем не только в идее или в воображении, но и в реальности. Недостаточно сформировать у ребенка в потенциальном, возможном состоянии некоторую способность привязываться; нужно стимулировать эту способность, чтобы она реально упражнялась, так как она может выявляться и развиваться только посредством упражнения.

Резюме: расширять постепенно детское сознание таким образом, чтобы заставлять понемногу проникать в него идею социальных групп, часть которых ребенок составляет или будет составлять; использовать повторение, чтобы тесно связать эти представления с максимально возможным количеством других состояний сознания, так чтобы первые непрерывно напоминались в уме и заняли в нем такое место, чтобы ребенок стремился их сохранять и даже оберегать от всякого умаления и ослабления; пылкой речью, искренностью ощущаемых и выражаемых эмоций передавать им эмоциональную способность, делающую из этих представлений действующие и эффективные силы; развивать эту способность к действию посредством упражнения – таков общий метод, который нужно использовать, чтобы привязать ребенка к обязательным для него коллективным целям. Мы видим, что здесь нет ничего такого, что было бы выше сил воспитателя, поскольку речь в общем идет лишь о том, чтобы дать ребенку, насколько только возможно, живое, сильное ощущение явлений в том виде, в каком они существуют. Нам остается, следовательно, лишь найти, как, в какой форме этот метод применим в школе. В данном случае мы располагаем двумя видами средств воздействия на ребенка: во-первых, это сама школьная среда, во-вторых, это разнообразные предметы, которые в ней преподаются. Посмотрим, как эти инструменты воздействия должны применяться, имея в виду те цели, к которым мы должны стремиться.

Общее влияние школьной среды

Для того чтобы понять ту важную роль, которую школьная среда может и должна играть в моральном воспитании, необходимо сначала представить себе, в каких условиях находится ребенок в момент, когда он приходит в школу. До этого он знал лишь два вида групп. Это прежде всего семья, в которой чувство солидарности проистекает из кровнородственных отношений, моральной близости, являющейся их результатом, усиленным также близким и постоянным контактом всех ассоциированных сознаний, взаимным проникновением их жизней. Кроме того, существуют малые группы друзей, товарищей, которые смогли образоваться вне семьи посредством свободного отбора. У политического общества нет признаков ни первого, ни второго вида групп. Узы, связывающие между собой граждан одной страны, не основаны ни на родстве, ни на личном влечении. Существует, следовательно, большая дистанция между моральным состоянием, в котором ребенок находится при выходе из семьи, и тем состоянием, к которому нужно его привести. Путь этот не может быть пройден одним махом. Необходимы промежуточные звенья. Школьная среда – лучшая, какую можно пожелать. Это более обширная ассоциация, чем семья и малые общества друзей; она рождается не из кровного родства и не из свободного выбора, но из непреднамеренного и неизбежного соединения субъектов, которые помещаются в очень схожие возрастные и социальные условия. Тем самым эта ассоциация подобна политическому обществу. Но в то же время она достаточно ограничена, чтобы в ней могли завязываться личные отношения; горизонт здесь не слишком обширен, и сознание ребенка может легко его объять. Тем самым она близка семье и обществам товарищей. Привычка к совместной жизни в классе, привязанность к этому классу и даже к школе, только часть которой класс составляет, образуют поэтому вполне естественную подготовку к более возвышенным чувствам, которые мы хотим пробудить у ребенка. Здесь имеется бесценный инструмент, который мы слишком мало применяем и который может принести большую пользу.

Использовать школу для этой цели тем более естественно, что именно группы молодых людей, более или менее совпадающие с теми, что образуют школьное общество, обеспечили возможность формирования обществ, более обширных, чем семья. Что касается животных, то Эспинас уже доказал, что популяции птиц и млекопитающих не могли бы появиться, если бы в определенный момент их жизни молодые особи не были вынуждены отделиться от своих родителей, с тем чтобы совместно образовать общества нового рода, в которых уже больше нет ничего семейного. В самом деле, там, где семья оставляет для себя своих членов, она легко сохраняет свою самодостаточность; вследствие этого каждая отдельная семья стремится жить своей собственной, автономной жизнью, обособляться от других, чтобы легче поддерживать свое существование; и в таких условиях, очевидно, невозможно, чтобы более обширное общество, причем другого рода, смогло сформироваться. Популяция появляется только там, где новое поколение, как только оно выросло, вынуждено освобождаться от семейной среды, с тем чтобы совместно вести коллективную жизнь нового рода. Точно так же, если в самом начале низшие человеческие общества не ограничены одной-единственной семьей, если они охватывают, пусть даже в самой простой форме, множество семей, то это в значительной мере потому, что под влиянием обстоятельств, которые нам здесь нет необходимости выяснять, моральное воспитание детей дается не отдельно каждой родительской парой непосредственно своим собственным детям, а коллективно старейшинами клана одному и тому же поколению. Старейшины собирают молодых людей, достигших определенного возраста, чтобы их совместно приобщать к религиозным верованиям, обрядам, традициям, словом, всему, что составляет интеллектуальное и моральное достояние группы. Таким образом, именно благодаря собиранию молодых в специальные группы, сформированные согласно возрасту, а не кровному родству, сверхсемейные общества смогли появиться и продолжить свое существование. А школа – как раз группа такого рода; она рекрутируется по тому же принципу, так что эти собрания молодых неофитов, управляемых и обучаемых старейшинами, что наблюдается в примитивных обществах, уже являются настоящими школьными обществами и могут рассматриваться как первоначальная форма школы. Требуя от школы готовить детей к более высокой социальной жизни, чем жизнь семьи, мы не требуем, следовательно, ничего, что бы не соответствовало ее истинной природе.