Сергей Чудинов - Терроризм смертников. Проблемы научно-философского осмысления (на материале радикального ислама)

Таким образом, потери среди мирного населения (под которым подразумеваются женщины, дети и старики) во время осуществления мученических операций объясняются либо необходимостью джихада, либо тем, что представителей гражданского населения можно расценить в качестве «живого щита» для сокрытия вражеской армии. И в том, и в другом случае «косвенный ущерб» дозволителен.

Подробно изучив фатву, мы ознакомились с большей частью аргументов, к которым апеллируют сторонники террористических операций с использованием смертников для доказательства своей правоты. Теперь мы обратимся к противоположной стороне, представляющей другую трактовку ислама в том же аспекте, для того чтобы иметь возможность более точной и адекватной оценки теоретического обоснования мученических операций. Позицию противников атак смертников мы рассмотрим на примере одного из самых репрезентативных текстов, о котором уже упоминали выше, исламского научного исследования под названием «Захваченный караван».

В начале своего исследования авторы отмечают наличие острой необходимости «единого (целостного) постановления» суннитских ученых, осуждающего атаки бомбистов-смертников. Под новым термином «единое постановление» (holistic deduction), не знакомым доселе исламскому правоведению, подразумевается не просто выражение религиозно-правовой оценки авторитетным лицом (что и представляет собой обычная фатва), но развернутое опровержение порочной практики с приведением исчерпывающих доказательств из первичных источников веры, которое могло бы консолидировать большинство богословов ислама. Для того, чтобы отвести возможные обвинения во вредном нововведении (бида), поскольку ислам очень консервативен и не приветствует новую терминологию, авторы уподобляют «единое постановление» тем обязательным для всех подданных законам, которые после консультаций с богословами и правоведами издавали правители мусульманских государств на протяжении всей истории ислама. Исследование претендует на первый шаг в этом предприятии и потому нацелено на исправление сложившейся ситуации, когда «потенциальные бомбисты-смертники имеют фатавва (мн. ч. от фатва), обрисовывающие возвышенные достоинства взрывов смертников, тогда как не существует противоположного документа в глобальном обращении» [331].

Оппоненты фатвы затрагивают и критикуют практически все основные свидетельства и аргументы, выдвинутые в документе, которые были перечислены нами ранее. Поэтому, следуя принятой нами нумерации, рассмотрим, как авторы «Захваченного каравана» разбивают важнейшие тезисы религиозно-идеологического обоснования фатвы в защиту терроризма смертников. В своем обзоре мы остановимся на основополагающих аргументах и выводах, упустив некоторые не столь существенные детали, и в целях краткости не будем воспроизводить те хадисы, которыми изобилует исследование.

1. Можно ли «торговать» душой со Всевышним?Что касается аятов Корана, аллегорически уподобляющих жертву жизнью воина джихада на поле боя торговой сделке между ним и Аллахом, оппоненты фатвы уличают автора не только в ошибочной трактовке отдельных стихов Корана, но более фундаментальном заблуждении относительно понимания религии в целом. Предоставим слово самим ученым.

«Слово "дин", означающее религию в кораническом арабском языке, также означает долг, указывая на то, что как творение Аллаха человек всегда будет рабом и находится в долгу перед своим Создателем. Человек не может предложить торговую цену Аллаху, что в данном случае означает лишение себя жизни, поскольку она не его, чтобы ею можно было обмениваться, но принадлежит Аллаху. Если он лишит себя жизни, взорвав себя, продолжая аналогию, он украдет свою жизнь у Аллаха. Конкретный стих Священного Корана ясен — верующие убивают врага или погибают — здесь означает, что есть только два действия, оставляющих в состоянии джихада на поле боя, а именно убивать врага или быть убитым, но не убивать самого себя. Поэтому тот, кто убивает врага, достигает ранга муджахида, тогда как тот, кто погибает от врага на поле боя, достигает ранга мученика» (выделено нами. — С.Ч .) [332].

Итак, на пути джихада есть только два выбора — убивать или быть убитым, но третьего не дано — убивать себя даже с целью убийства врагов ислама запрещено.

2. История со рвом.В фатве хадис про историю со рвом объявляется частью шариата (равно как и хадис о парикмахере дочери фараона), и на этом основании выводится религиозно-правовая оценка действиям человека, который сознательно убивает себя во имя религии. Такому поступку уподобляются действия мальчика, позволившего королю убить его в интересах его веры. Из последующих действий матери с ребенком, уверовавшей после смерти мальчика, также делается вывод о возможности жертвования своей жизнью во имя веры (бросаясь в яму с огнем).

Оппоненты фатвы указывают на ложность такой интерпретации. Они отмечают, в первую очередь, важную особенность хадиса, заключающуюся в том, что он описывает неизвестный период доисламской истории и приводит исторический пример того, что приходилось претерпевать верующим в единого Бога от язычников в древнейшие времена. Очевидно, что эта практика не исходит от самого Пророка и не представляет собой прецедент, из которого можно выводить шариатскую норму, поскольку исламский шариат отменяет все предыдущие Божественные законы, которые были ниспосланы до него. К тому же совершенно справедливо отмечается, что история, изложенная в ха-дисе, имеет целиком чудесный, сверхъестественный характер (можно было бы добавить — почти сказочный) и потому она предназначена для морализирования, а не для выведения законов [333]. Что касается смерти мальчика, оппоненты фатвы верно указывают на искусственное приравнивание его действий к самоубийству, замечая, что «…в конечном счете его убила не собственная рука, а стрела, пущенная королем» [334].

Почему в окончании хадиса о мальчике мать с чудесно заговорившим младенцем обрекла себя на гибель, отказавшись отречься от веры в Аллаха? Значит ли это, что в особых случаях верующему дозволено совершать собственную экзекуцию? Осмысление этого хадиса приводит оппонентов фатвы к умозаключению о разнице между религиозным законом доисламского прошлого, действующим во времена «людей рва», и исламским шариатом по вопросу вынужденного отречения от веры. Если во времена поколения мальчика отречение от веры под принуждением означало действительное отступничество, исламский шариат более снисходителен в этом вопросе. В связи с этим приводится один прецедент из истории раннего ислама. Во времена Мухаммада под жестокими пытками сподвижник Аммар ибн Йассир произнес слово, истолкованное как отречение от ислама в пользу арабских языческих богинь Ал-Лат и Ал-Уззы, хотя в сердце своем не колебался в своей вере. Когда он вернулся к Мухаммаду, тот утешил его и подтвердил его веру [335]. Вскоре после чего был ниспослан коранический аят: