Сергей Чудинов - Терроризм смертников. Проблемы научно-философского осмысления (на материале радикального ислама)

Ко времени второй интифады социокультурный и идеологический контекст палестинского движения сопротивления разительно изменился. Произошла исламизация политики и публичной сферы мусульманской Палестины. Обращение к корням собственной культуры и реализация религиозных ценностей в наиболее последовательных и строгих формах привела к сужению возможностей непосредственного участия женщин в вооруженном противостоянии с Израилем. Роль женщины окончательно свелась к ведению войны на «демографическом фронте». Но распространение исламистского дискурса и расцвет культуры мученичества в палестинском обществе предложил новые возможности участия в вооруженном политическом протесте палестинским женщинам, вопреки желанию самих исламистов.

Как это ни парадоксально прозвучит, женский терроризм смертников в Палестине был инициирован самим главой Палестинской автономии и правящей партии Фатх Ясиром Арафатом в условиях снижающейся народной популярности администрации автономии под его руководством. В тот же день, когда он произнес публичную речь, в которой назвал палестинских женщин «армией роз, которая сокрушит израильские танки», произошла первая акция самопожертвования, совершенная женщиной. Сам Арафат вряд ли догадывался, сколь быстрый и сильный отклик в палестинском обществе найдет его призыв к участию женщин в джихаде против Израиля и пример первой женщины, совершившей акцию самопожертвования.

Двадцать седьмого января 2002 года в торговом центре на Джаффа Роад в Иерусалиме 26-летняя Вафа Идрис взорвала себя и посетителей обувного магазина, что стало первой мученической операцией палестинской женщины. Свидетельства очевидцев говорят о том, что взрыв бомбы, вероятно, был случаен. Когда, остановившись у входа, Вафа достала косметичку и губную помаду, чтобы подкорректировать свой макияж, ее ранец застрял в двери, при попытке его вытащить взрывчатка, заложенная в нем, детонировала [476]. Взрыв ранил 131 человека, среди убитых оказался лишь один 81-летний израильтянин. Ответственность за подготовку террористического акта немедленно декларировали «Бригады мучеников Аль-Аксы», в рядах которых состоял брат смертницы. Последнему принадлежала ключевая роль в осуществлении террористического акта, поскольку именно он, по его же словам, поддался на уговоры сестры и в свою очередь убедил руководство «Бригад» в целесообразности подготовки миссии женщины-смертницы.

Поскольку арабской улицей и мусульманской прессой первая мученическая операция палестинской девушки была принята восторженно, теперь более консервативно и патриархально мыслящим исламистам, отводящим женщине традиционную роль супруги и матери (исключая ее из публичной сферы), пришлось подстраиваться под новые обстоятельства. После пяти акций самопожертвования палестинских женщин, организованных «Бригадами мучеников Аль-Аксы», в процесс привлечения женщин к «мученической смерти» включились исламистские фракции. Шестая смертница Ханади Джарадат была подготовлена Палестинским исламским джихадом. Наконец, седьмой стала Рим ар-Рияши (из Газы), совершившая террористический акт во славу Хамас.

Участие женщин в терроризме смертников после Ливана и Палестины обнаруживает свою наиболее значительную роль в сепаратистском движении в Чеченской Республике [477], идеология которого, так же как и в Палестине, к моменту внедрения операций с участием террористов-смертников значительно исламизировалась. Однако развитие религиозного экстремизма в Чечне складывалось по иному сценарию, где терроризм смертников возник на исходе второй войны чеченских сепаратистов с федеральным центром (1999–2000) и начался с акции самопожертвования именно девушки — Хавы Бараевой [478].

Что касается иных разновидностей терроризма смертников, распространившегося в локальных конфликтах, происходящих в отдельных мусульманских странах и регионах, то во всех остальных случаях, кроме Ливана, Палестины и Чечни, а также курдского повстанческого движения в Турции (националистического по своему характеру), смертники слабого пола до недавнего времени фактически отсутствовали. Стоит особо заметить, что привлечение женщин к осуществлению мученических операций до сих пор отвергается глобальными джихадистами — подпольными структурами Аль-Каиды и ассоциированными с ней террористическими сетями и группировками (за исключением Ирака как особого случая).

В Афганистане случаи терроризма смертников неизвестны, в Пакистане с начала обращения местных экстремистов к методу атак террористов-смертников произошла только одна операция смертника, где исполнителем выступала женщина (в начале декабря 2007 года в Пешаваре, столице Северо-западной пограничной провинции) [479]. Что касается Ирака, то здесь первая атака была совершена двумя смертницами во время вторжения американских войск еще с подачи самого Саддама Хусейна, планировавшего использовать тактику терроризма смертников как одного из средств ведения войны с американскими войсками [480]. Но позже, после падения баасистского режима и перехода суннитов к этапу партизанской войны, большая часть атак смертников, включая и те, в которых приняли участие женщины, была подготовлена исламистами. Внедрение практики по привлечению женщин к атакам смертников приписывается известному своей неразборчивостью в средствах Абу Мусабу Аз-Заркауи, главе «Аль-Каиды в Ираке» [481]. В последние годы в Ираке наметилась опасная тенденция — доля женщин среди смертников неуклонно увеличивалась. Если в 2005 году была известна только одна атака с участием женщины, организованная иракскими повстанцами, при этом уникальная во многих отношениях (ее исполнительницей стала бельгийка, обращенная в ислам), то в 2007 году Ирак стал свидетелем семи атак женщин-смертниц. В 2008 году (только за первую половину года) это число увеличилось до 20 атак [482]. Все это свидетельствует о том, что повстанческое движение в Ираке следует палестинскому сценарию развития культуры мученичества.

Явление женщин-смертниц, представляющее собой еще большую инновацию в мире ислама, нежели терроризм смертников-мужчин, поскольку оно очевидно связано с нарушением ряда социально-этических норм благопристойного поведения женщины в консервативном мусульманском обществе [483], привлекает внимание своей необычностью и ставит вопрос о том, насколько оно отличается от мужской разновидности атак смертников по своей мотивации?

Автор первой книги о палестинских смертницах «Армия роз», журналист Барбара Виктор обратила внимание всех интересующихся данной проблемой на тяжелые обстоятельства личной и семейной жизни палестинских мучениц. Основная идея книги гласит, что в случае женского терроризма смертников для мотивации террориста требуется «смертоносный коктейль» из религиозного экстремизма, трудностей оккупации и страстного национализма или патриотизма, к которому прибавляется дополнительный ингредиент — личные обстоятельства. А именно, подчиненное положение женщины, становящейся жертвой социальных норм в каждом аспекте повседневной жизни — религии, политике, кругу собственных семей и сообществ [484]. Описывая биографии первых пяти смертниц и некоторых других женщин, вовлеченных в террористическую активность в Палестине, Виктор подводит читателя к мысли о том, что будущим смертницам не было места в родном сообществе. Многие из них не смогли или не хотели стать матерями и женами (к полагающемуся возрасту, определяемому палестинским обычаем в 25–27 лет), а значит, не заняли уважаемого положения в консервативной социальной среде Палестины. Некоторые были уличены в нарушении этических норм благопристойного поведения арабской женщины, соблюдение которых жестко регулируется местными обычаями. «Когда только смерть может принести достоинство и предложить женщинам другой шанс, который невозможен на земле, становится понятным, что они могут выбрать эту альтернативу, чтобы закончить страдания», — к такому итогу приходит исследовательница в оценке женского терроризма смертников в Палестине [485].