Джеффри Николас - Дюна и философия: путь ментата

Присмотревшись к Дому Харконнен получше, мы можем глубже понять, ради чего они живут. Барон Владимир Харконнен – тучный человек. Требуются специальные суспензоры, чтобы поднимать его огромное тело. Здесь возникает двойственная картина. С одной стороны, от такого большого веса «разит властью». Это авторитет. Значимость во плоти. Такая тучность говорит о власти больше, чем просто о естественном желании поесть или о неестественном росте организма. В конце концов, власть нужна каждому. Длинная вереница философов признавала, что власть необходима, что каждое существо должно стремиться к власти или полностью отказаться от всех притязаний. Власть обеспечивает универсальные методы для того, чтобы получить то, что мы хотим, неважно, что именно. Мы можем быть разными и хотеть разного, но все мы желаем власти. И это естественно, в этом есть смысл. В этом желании нет ничего жадного и извращенного, по крайней мере в его необходимости.

Однако в случае с бароном Владимиром Харконненом мы видим совсем другую картину. Он перешел предел естественной потребности в пище. Он жирен, не может двигаться без посторонней помощи, но все еще не чувствует стыда за свою тучность. Вместо этого вес сообщает его самое сокровенное желание: власть. Власть за пределами естественного желания. Власть за пределами необходимого. Харконнены накапливают власть только для себя и также используют ее для возможности уничтожения Дома Атрейдес и устранения Юз в процессе. Все во имя их стремления накопить больше власти.

В конечном итоге Дом Харконнен представляется неприятным образом. Они не образец для подражания. Отрицательные персонажи, стоящие предупреждением у истоков «Дюны» и показывающие, как не надо жить. Несмотря на весь свой вес, Харконнены кажутся полыми. У них мало запоминающихся черт, мало сентиментальной привязанности и даже мало чувства целостности. Владимир видит надобность в последователе, в необходимости кому-то покровительствовать, потому что иначе смерть оборвет его власть, но он не отождествляется с молодым человеком. Точно как Фейд-Раута не отождествляется с Бароном. Они нужны друг другу, чтобы накопить больше власти. Их свела вместе удача, и они получили шанс работать вместе столько, сколько потребуется, но власть – единственное, что удерживает их вместе.

Если сказанное правдиво, и мы приговариваем Харконненов прозябать в униженном и бесполезном существовании, то что предполагается для нашего мира? В какой-то мере мы похожи на них. Мы нуждаемся во власти. В то же время мы бы хотели верить, что у власти есть цель. Улучшит ли нашу жизнь преумножение власти, зависит от того, что мы с ней делаем. Путь Харконненов привел их к изоляции друг от друга и от остального социума таким образом, который большинство из нас посчитает пугающим. И это важный урок. Нас отталкивает то, как они обошлись с Юз. Их поступок кажется особенно разрушительным не только потому, что Юз погибает, или потому, что буквально разрушает его физически, но и потому, что уничтожает его идентичность. Таким образом, можно считать, что идентичность способствует нашей благополучной жизни.

С этой точки зрения, мы не видим того, что Харконнены нам дают. Вместо этого нам оставлено своеобразное предупреждение. Их черты, скрытые в нас, нельзя игнорировать, потому что они приведут к ужасному концу, если возобладают. Мы многое потеряем. Наши идентичности, которые придают нашим жизненным историям интерес и смысл, превратятся всего лишь в бесполезное тщеславие, которому предназначено расставлять ловушки для наших противников.

Фримены занимают другой конец установленного континуума, и их жизнь проливает больше света на ценность идентичности. Как группа они ищут власти, но только потому, что она им нужна для благих целей. Внутренне у них есть жесткие ритуалы, которые передают закрепленное, идеальное и вечное чувство смысла. Фримены никогда не задаются вопросом, как действовать. Им не нужно задумываться о том, кто они и что они делают. Они живут на земле, медленно трансформируя ее, проявляя собственную волю и используя свою власть, но лишь для восстановления этой земли. Они хотят восстановить Арракис до состояния, в котором планета была до того, как стала центром торговли Пряностью.

Как Пол вскоре выяснил, жизнь среди фрименов полна правил и ритуалов. Поражает, что никто не желает оспаривать эти правила. Хотя фримены настроены антифилософски, они вызывают гораздо больше симпатии, чем Харконнены. На каждый вопрос о том, как им жить и как действовать, у фрименов уже готов ответ. Для каждого квадратного метра земли есть название, цель и изобретенный список правил о том, кто и что может там делать. И хотя никто никогда всерьез не оспаривал эти правила и смыслы, Герберт дает нам несколько объяснений того, как фримены пришли к этому состоянию.

Жесткий климат сыграл в этом ключевую роль. Под палящим солнцем истекающие потом фримены должны работать сообща. У них нет времени на споры и рассуждения. Однако, одновременно с этим, лишь сложными обстоятельствами всего не объяснить. Они бы могли давно покончить с такой жизнью. Могли сдаться, продавать Пряность, сделать на этом состояние и уехать. Если бы они жили ради удовольствия, так бы и поступили. Стремись они к власти, такой ход вещей был бы неизбежен. Но они так не поступили. Что-то еще держало фрименов на Арракисе.

Этим чем-то была их идентичность. При объяснении фрименских ритуалов Фрэнк Герберт каждый раз обращается к прошлому. Из этих объяснений мы узнаем о древних обрядах и великих правителях, которые определяли порядок вещей в истории. Узнаем о пророках, которые предсказывают будущее и взывают к великому возвращению культуры фрименов. На этих правилах и установках, на сильном чувстве привязанности друг к другу и особенно к прародителям построена осмысленная жизнь фрименов, устремленная в одном направлении. И, кажется, все довольны.

История фрименов питаема Водами жизни и червями. Есть многое, что фримены не до конца понимают. Они не знают, откуда берется Пряность. В ней нуждаются, ее обменивают, но не культивируют. Фримены собирают только ту, что могут найти. Точно так же, как они седлают червей и знают достаточно о том, как контролировать или избегать их. Но они никогда не пробовали их приручать. Вода жизни важна, но запретна. Они никогда не испивают ее много, не упиваются ею. Структуры, что формируют их идентичность и их жизнь, они оставляют непознанными и за гранью их власти. Они действуют в пределах данной им идентичности и никогда не сомневаются в ней или не ищут чего-то большего.

У Герберта мы находим большую симпатию к подобной жизни. Когда Джессика и Пол находят приют в пустыне, они избавляются от нервозного ощущения скрытой повсюду угрозы. Они становятся гораздо более уверенными, так как они знают, чему могут доверять. Хотя во всех последующих событиях прослеживается поспешность, жизнь у фрименов, кажется, безопаснее. Даже если они сталкиваются с реальной угрозой, а встретят они ее немало, их жизни что-то да значат среди этих людей.