Дэвид Харт - Бог. Новые ответы у границ разума

По крайней мере именно это и подразумевается под схоластическим обозначением реальности Бога как «более превосходящей» (eminent) нашу, или как «сверхпревосходящую» (supereminent): это означает, что в Нем все то, что есть мы, присутствует более высоким, полным, чистым и безграничным образом и что Он дарует все, что есть мы, нам от бесконечной полноты своего бытия, сознания и блаженства. Это также означает, что чем к большему количеству реальных атрибутов причастна данная тварная вещь, тем полнее будет выражение данной вещью этой дарованной ей действительности. Камень способен воздействовать и испытывать воздействие, но насекомое имеет гораздо больший диапазон сил воздействия, а разумное животное обладает неизмеримо более разнообразными и совершенными свойствами (особенно творческими силами); следовательно, в разумном тварном существе сила бытия развертывается более полно как в добре, так и во зле, чем в вещах, лишенных сознания и разума. Если нам нужна метафора для этой онтологии, можно представить себе бесконечную реальность Бога как чистый белый свет, который содержит полный видимый спектр в его простом единстве, а затем представить конечные сущности творений как призмы, которые могут уловить этот свет только благодаря своей «фасеточной» конечности, тем самым уменьшая его и преломляя его в множественность. Конечно, это недостаточная метафора, особенно потому, что призмы существуют отдельно от света, тогда как конечные сущности всегда зависят от того бытия, которое они получают и, так сказать, модулируют. Другой, весьма традиционный, способ постановки этого вопроса состоит в том, что сотворенные вещи существуют посредством дробления: то есть они суть конечные и несколько диффузные выражения бесконечной и неделимой реальности, а их отдельные сущности – это просто особые предельности, благодатно установленные для беспредельной силы бытия, которая изливается от Бога, особые определенные режимы, в которых Бог снисходит, чтобы поделиться своей бесконечно экспрессивной полнотой. Или еще одна очень освященная веками метафора: Бог – это бесконечный «океан бытия», в то время как творения – это конечные сосуды, содержащие существование лишь в ограниченной степени.

Однако какие образы мы бы ни предпочитали, следует помнить, что в творениях отношение существования и сущности – это не отношения между двумя внешними вещами, которые механически объединяются, чтобы произвести единую субстанцию, а отношения между силой бесконечной действительности и пределами конечной возможности; сущность вещи – это ее форма, ее природные возможности, а существование этой вещи как индивидуальной реальности – это динамическое сочетание осуществления и лишения, силы и слабости. Однако в Боге, поскольку Он является бесконечной действительностью и сверхпревосходящей полнотой, не может быть никакого различия между тем, кто Он, и тем, что Он такое; бесконечное существование есть Его собственная сущность, бесконечная сущность есть Его собственное существование. И когда мы ссылаемся на атрибуты – силы, – коими располагаем благодаря их сверхпревосходящему источнику, мы делаем это только по аналогии, используя их как различные имена для единственной онтологической, интеллектуальной, творческой реальности божественной природы. Можно выразить этот нередуцируемый аналогический интервал в словах, которыми мы пользуемся, говоря о Боге, утверждением (которое делали как Ибн Сина, так и Фома, так и другие), что в Боге существование и сущность тождественны, или (как это делает Мулла Садра, используя те же слова иначе), что Бог есть существование, а не сущность, или любым другим способом. Но, как бы мы это ни выражали, мы утверждаем принцип, с которым более или менее согласны все магистральные интеллектуальные традиции основных теистических религий: простота Бога.

Думаю, следует сказать, что ни одно утверждение традиционно не рассматривалось как более важное для логически последовательного понятия Бога, чем отрицание того, что Бог каким-либо образом состоит из отдельных частей, аспектов, свойств или функций. Среди школ и традиций, возможно, нет совершенного согласия относительно того, какими могли бы быть все последствия этой идеи или как можно было бы ее объяснить в отношении различных вероучений и богословских традиций, но в целом эта основная метафизическая предпосылка редко обсуждалась всерьез. Да и не может! Если Бога нужно понимать как безусловный источник всего сущего, а не просто как какое-то очень могущественное, но все еще онтологически зависимое существо (being), то любое отрицание божественной простоты равносильно отрицанию реальности Бога. Это очевидно, если вспомнить, что подразумевает аргумент, ведущий от тварной контингентности к божественной необходимости. Чтобы быть первопричиной всей вселенской цепи причинности как таковой ( per se ), Бог должен быть полностью безусловным в любом смысле. Он не может быть составлен из отдельных частей и поэтому не может зависеть от отдельных частей, физических или метафизических, ибо тогда Он сам был бы обусловлен. Эту точку зрения довольно строго аргументирует, среди многих других мыслителей, великий еврейский философ Моисей Маймонид (1138–1204). Кроме того, Бог не может изменяться с течением времени, ибо тогда Он зависел бы от связи между какой-то нереализованной потенциальностью внутри себя и какой-то более полной актуальностью как бы «за пределами» себя, в которую Он еще мог бы развиться; опять же, тогда Он был бы обусловленным существом. Он также не должен обладать какими-либо ограничениями, внутренними или внешними, которые исключали бы из Него что-либо реальное. Ничто из существующего не может быть несовместимо с силой бытия, которой Он является, поскольку все исходит от Него, а это означает, что Он должен превосходить все те пределы, которые отчуждают конечные реальности друг от друга и друг друга отрицают, но превосходить так, чтобы Он мог принять эти конечные реальности более превосходящим (eminent) способом и без противоречий. Опять же, классический образ этой простоты – образ белого света, который содержит в себе полный хроматический диапазон оптического спектра, но в «более превосходящей» простоте. Роберт Спитцер любит использовать образы физических полей, таких как квантовое поле, которое способно принимать как функции частиц, так и функции волн, поскольку это проще и полнее, чем ограничения, которые заставляют частицы и волны исключать друг друга, или электромагнитное поле, которое охватывает как протоны и электроны, или гипотетическое единое поле, охватывающее как электромагнитное поле, так и пространство-время. Бесконечная сила бытия – сила быть без какой-либо опоры на какую-либо другую причину бытия, а также сила сообщать бытие творениям – должна быть бесконечной способностью, что означает бесконечную простоту. [50]