Дэвид Харт - Бог. Новые ответы у границ разума

Очевидно, что это не та позиция, к которой следует относиться вполне серьезно, даже если ряд академических философов относится к ней именно так. Это немногим больше, чем генетическая ошибка, чудовищно усиленная в бесконечную последовательность reductiones ad absurdum [59], и ее руководящая предпосылка (тайная идея, что где-то там, по крайней мере – в принципе, существует бесконечный нарратив о физических частностях, который может вытеснить все ссылки на единые состояния сознания, без какого-либо эмпирического остатка) не столько дерзка, сколько галлюцинаторна. На вершине разума, так сказать, находится опыт сознания как абсолютно единственной и неделимой реальности, которую невозможно устранить никакими материальными составляющими и физическими событиями. И здесь, как нигде, мы имеем дело с несводимо изначальной данностью. Тем не менее было бы неправильно отвергать элиминативизм как просто абсурдистскую фантазию. Его следует по крайней мере похвалить за его интеллектуальную честность и даже за бесстрашную последовательность аргументации, лежащей в его основе. Элиминативисты понимают – а многие материалисты не могут или не хотят этого делать, – что подлинно последовательный материализм неизбежно должен достичь именно такой логической точки зрения. Это крайняя позиция, по общему признанию, она – почти за гранью пародии, но это также неизбежный результат неизменной приверженности принципам натурализма. Если все те формальные структуры, которые, возможно, составляют реальность, которую мы знаем, и все очевидные цели, которые, кажется, вызывают их к жизни, на самом деле являются не подлинно каузальными силами, а только следствиями неуправляемых физических процессов, то в конце концов они действительно не имеют в себе самих субстанциальной реальности. Поэтому любое их описание должно быть не только сводимо к более фундаментальным описаниям чисто физического, чисто безличного характера, но и устранимо (элиминируемо). Позволять хотя бы малейшее отклонение в этом пункте – возможно, предполагая, что личное сознание или культура, или идеи обладают каким-либо характером или производят какие-то эффекты, которые в принципе не могут быть описаны более верно без ссылки на сознание, культуру, идеи или что-то еще в том же роде, – значит отказаться от морального превосходства материализма над «трансцендентальным» или «сверхъестественным» мышлением. Поэтому любая логическая непоследовательность в теории элиминативизма кроется не в самой теории, которая в высшей степени внутренне последовательна, а в тех натуралистических принципах, которым она подчиняется.

Однако, чтобы понять это утверждение, необходимо рассмотреть, насколько многочисленны и глубоки проблемы, которые сознание создает для натуралистического взгляда на реальность.

По правде говоря, даже для того, чтобы начать эту тему как подобает, потребуется отдельная книга, которую я, очевидно, не могу сюда включить, поскольку мои главные проблемы касаются несколько иной сферы. Однако я могу, сделав жест, еще раз беззаботно указывающий в направлении моего постскриптума, перечислить некоторые из наиболее заметных и утомительных трудностей, которые создает феноменология сознания для материалистических его моделей и, следовательно, для попыток разработать натуралистические или механистические объяснения сознания.

Итак:

1. Квалитативный аспект опыта . Нет ничего более базового для сознания, чем то, что философы, его изучающие, называют qualia [60]. Quale (форма единственного числа этого существительного) есть несократимо субъективное ощущение того, «что это такое» при опыте чего-то, «феноменальная» сторона знания, возникающее у нас частное впечатление о доступной чувству действительности (цвет, музыкальный тон, аромат, резкая боль, и т. д.), или менее осязаемая, но все равно ощутимая реальность (эмоциональная атмосфера, память, фантазия, эстетический эффект, личное настроение). Qualia – это то, что определяет и дифференцирует наши переживания, что позволяет отличить синий цвет от красного или желтого, или зеленого как ощутимое свойство или звук – от зрения, то, что определяет наши вкусы и неприязнь, удовольствия и неудовольствия, то, что наделяет вещи мира тем или иным характером для нас . Они ( qualia ) представляют собой чистейшее, самое непосредственное, самое неотъемлемое измерение личного осознания, без которого не может быть никакого частного опыта и никакой личной идентичности вообще; вне qualia нет такой вещи, как субъективное сознание. Они часто, говоря философским языком, считаются внутренними свойствами, потому что они не могут быть полностью сведены к отношению к какой-либо другой вещи, вне их или вне субъекта, который их воспринимает; они есть просто то, что они есть. Ваша боль может быть вызвана объективным столкновением между пяткой левой ноги и острым камешком, но ваш субъективный опыт этой боли как своей – не объективный предмет для общего изучения, и даже не функционально необходимый аспект системы стимулов и ответов в вашем теле. Qualia , кажется, существуют в избытке во всех объективно обнаруживаемых физических процессах, с которыми они связаны: они находятся не в самих объектах опыта, а только в нашем акте восприятия этих объектов и, кажется, отличаются друг от друга гораздо более радикально, чем любое нейронное событие отличается от любого другого. В механистических терминах они не могут быть напрямую скоррелированы с электрохимическими импульсами в синапсах мозга, тем более – отождествлены с ними, потому что объективная природа этих импульсов совершенно отличается от феноменальных событий субъективного сознания. В материалистических терминах они не могут быть напрямую скоррелированы с физическими реальностями, которые они предположительно отражают, тем более – отождествлены с ними, потому что этим реальностям, как объективно измеряемым, недостает каких-либо чисто относительных особенностей квалитативного опыта – например, нахожу ли я чай в голубой ивовой чашке передо мной слишком холодным, слишком горячим или таким, какой мне нужен, он обладает только абсолютными значениями – теми, которые можно измерить в градусах по шкале Фаренгейта или Цельсия. Сами по себе физические реальности не наделены ощутимыми качествами, доступными чувствам человека, его способности чувствовать и его темпераменту; красный цвет, который вы видите «в» розе, не находится в самой розе, рассматриваемой как собрание поддающихся количественному определению частиц, процессов и агрегаций, а только в вашем восприятии ее. А механистическая метафизика говорит нам, что только количественные – квантитативные – физические свойства мира действительно реальны. Компьютер, оснащенный правильными инструментами, мог бы записывать все физические факты, скажем – о закате, довольно исчерпывающе – в том, что касается научного метода, – несмотря на свою неспособность к какому-либо квалитативному опыту «того, что такое» этот закат. В то же время мой личный опыт того, «что такое» данный закат, – это не дополнительный объективный факт, говорящий о самом событии, а лишь субъективный факт, говорящий обо мне.