Якоб Бёме - Духовные проповеди и рассуждения. Аврора, или Утренняя заря в восхождении

115. Но на столько хватает ее, чтобы избавить человека от бо­лезни, ибо звездная жизнь восходит сквозь смерть и отнимает у жа­ла смерти его силу; если она победит, человек выздоравливает.

116. Итак, ты видишь, как сила слова и вечной жизни в земле и детях ее сокрыто покоится в средоточии в смерти, и зеленеет сквозь смерть, непостижимая для смерти, и непрестанно томится рожде­нием света, и, однако, не может расцвести, пока не будет отлучена от нее смерть.

117. Но у нее есть своя жизнь на своем престоле, и жизнь не может быть отнята у нее, но в самом внешнем рождении с ней свя­зана смерть, а также в смерти гнев, ибо гнев есть жизнь смерти и диавола; в гневе же состоит и телесное существо, или тела, диаволов, а мертвое рождение — их вечная обитель.

118. Теперь кто-нибудь спросит: но как же и при каких обстоя­тельствах произошло то, что звездное рождение земли начало каче­ствование и рождение свое на день раньше, нежели звездное рожде­ние в глубине над землею, раз огонь в глубине над землею гораздо острее и воспламенимее, нежели огонь в земле; да и сама земля должна зажигаться от огня в глубине над землею, чтобы рождать плод свой? Смотри же, разумный дух, дух говорит с тобою, а не с мертвым духом плоти: раствори широко дверь твоего звездного ро­ждения, и возвысь одну часть его в свете, а другую оставь в гневе, и смотри также, чтобы душевное рождение твое качествовало всецело с светом.

119. В таком расположении ты как бы небо и земля или как все Божество со всеми рождениями в сем мире. Если же ты расположен не так, то будешь слеп, даже если бы ты и был умнейшим ученым в мире.

120. Если же ты расположен так, то возвысь дух свой и смотри: астрологическим искусством твоим, глубокомыслием и измерением окружностей ты также не сможешь этого постичь: оно должно ро­диться в тебе, иначе не постичь его ни хотением, ни умением.

121. Если ты хочешь, чтобы глаза твоего духа были отверсты, то вот как ты должен рождать: иначе разумение твое одно только бе­зумие, и бывает с тобою то же самое, как если бы художник написал тебе Божество на доске красками и сказал, что он написал его со­вершенно точно и что оно таково. И легковерный, и художник, оба оказываются в одинаковом положении: оба не видят ничего, кроме дерева и красок, и таким образом один слепец ведет другого: поис­тине, не со зверями подлежит тебе здесь сражаться, но с богами.

122. Теперь заметь: когда все Божество в сем мире подвиглось на творение, то было не так, чтобы подвиглась только одна часть, а другая покоилась; но все одновременно было в движении: вся глу­бина, где был царем господин Люцифер, и на какую только прости­ралось место его царства, и на какой был возжжен в огне гнева са­литтер.

123. Движение трех рождений длилось шесть дней и ночей, в течение которых все семь духов Божиих пребывали всецело в под­вижном рождении, а равно и сердце этих духов: и в это время са­литтер земли обернулся шесть раз в великом колесе; каковое колесо суть семь источных духов Божиих; и при каждом обороте рождался особый состав сил, сообразно присущим источным духам.

124. Ибо первый источный дух есть терпкое, холодное, острое и жесткое рождение; и он принадлежит к первому дню: в звездном рождении астрологи называют его сатурническим рождением, и оно было совершено в первый день.

125. Ибо тогда произошли и были сплочены воедино жесткие, грубые, острые камни и земля, а также рождена была крепкая не­бесная твердь, и сердце семи духов Божиих пребывало сокрытым в жестокой остроте.

126. Второй день астрологи приписывают солнцу; но, выража­ясь астрологическим языком, он принадлежит Юпитеру, ибо на второй день свет из сердца семи источных духов прорвался сквозь твердое качество неба и произвел смягчение в жесткой воде неба, и в кротости просиял свет.

127. Тогда кротость и жесткая вода были разлучены друг с дру­гом, и жесткая осталась на своем жестком престоле как жесткая смерть, а кроткая силою света прорвалась сквозь жесткую.

128. И это есть вода жизни, рождающаяся в свете Божием из жесткой смерти: так прорвался свет Божий в сладкой небесной воде сквозь терпкую и жесткую мрачную смерть, и так было создано небо из среды воды.

129. Жесткая твердь есть терпкое качество, а нежная твердь есть вода, и в ней восходит свет жизни, который есть ясность Сына Божия.

130. И таким же точно образом восходят познание и свет жизни и в человеке, и в таком образе, рождении и восхождении состоит весь свет Божий в сем мире.

131. Третий день совершенно приписывается Марсу, ибо он горький, и неистовый, и подвижный дух. В третьем обороте земли горькое качество терлось с терпким.

132. Пойми правильно эту высокую вещь: когда свет в сладкой воде проник сквозь терпкого духа, то молния огня, или испуг света, когда он зажегся в воде, взошла в терпком и жестком, мертвом рож­дении и возбудила все, откуда и произошла подвижность.

133. И я говорю здесь не об одном только небе над землею; но это возбуждение и рождение произошло одновременно и на земле, и повсюду.

134. Но как небесные плоды до времени гнева восходили толь­ко в этом возбуждении источных духов и путем возбуждения их также исчезали и изменялись, то и в третий день творческого рож­дения они взошли в терпком качестве земли, также через возбужде­ние молнии огня.

135. И хотя все Божество пребывает сокрыто в средоточии зем­ли, все же земля не могла породить небесных плодов; ибо терпкий дух задвинул жесткий затвор смерти, чтобы сердце Божества во всяком рождении оставалось таким образом сокрытым в своем кротком и светлом небе.

136. Ибо самое внешнее рождение есть природа, и ей не подо­бает простираться обратно в сердце Божие, да она и не может этого; но она есть тело, и в ней рождаются источные духи, и являют и предлагают рождение свое с его плодами.

137. Вот почему в третий день, когда источные духи пребывали в испуге слова, или молнии огня, земля зазеленела.

Здесь начинается описание звездного рождения, и пусть читатель Зобратит внимание на первое заглавие этой книги, гласящее: Ут­ренняя Заря в восхождении, ибо здесь даже и простак сможет уви­деть и постигнуть существо Божие.

2. Пусть только читатель не ослепляет себя сам своим неверием и тугою понятливостью, ибо у меня здесь вся природа со всеми ее детьми в свидетели и в доказательство. И если ты разумен, то огля­нись вокруг, и взгляни на самого себя, и поразмысли хорошенько, и ты скоро найдешь, из какого духа я пишу.

3. Я же выполню послушно повеление духа; смотри же, не доз­воляй себе затворяться пред открытою дверью, ибо здесь пред то­бою открыты врата познания.