Реймон Арон - Опиум интеллектуалов

Ученые в наше время имеют авторитет и притягательность, которые защищают их от давления церкви (исключения довольно редки и в общем смысле незначительны). Право свободного поиска, даже в сферах, затрагивающих догмы – происхождение человека, возникновение христианства, – отнюдь не оспаривается. По мере роста населения и исчезновения меценатов писатели и художники обретают в свободе то, что они рискуют потерять в обеспеченной жизни (а еще многие имеют возможность зарабатывать на жизнь ремеслом, сторонним для их творческой деятельности). Ни частные предприниматели, ни государство не платят, не требуя что-то взамен. Но кинокомпании и университеты почти не навязывают ортодоксальности вне своих студий или лекционных аудиторий.

И наконец, все политические режимы дают шансы тем, у кого есть талант владеть словом и мыслями. Это больше не главнокомандующий, сильный своим мужеством или любовными приключениями, добравшийся до трона, но оратор, подчинивший себе толпы, избирателей или конгрессменов, а также доктринер, разрабатывающий систему мышления. Конторские служащие и просвещенные люди никогда не отказывались легитимизировать власть, но в наше время эта власть нуждается в экспертах в области искусства слова. Теоретик и пропагандист объединились в одном человеке: генеральный секретарь партии выбирает доктрину, в то же самое время руководит революцией.

Более многочисленная, более свободная, более авторитетная, более близкая к власти – такой представляется нам в наше время социальная категория, которую мы называем неопределенным термином «профессионалы умственного труда». Определения, присваиваемые им, в некотором смысле помогают обнаружить разнообразные черты этой категории.

Более широкое понятие определяется как работники не ручного труда. Во Франции никто не назовет интеллектуалом конторского служащего даже в том случае, если он окончил университет и получил лиценциат. Работая на предприятии в качестве исполнителя, обладатель университетского диплома может только печатать на пишущей машинке, которая служит ему орудием труда. А квалификация, требуемая для того, чтобы заслужить звание интеллектуала, возрастает вместе с количеством тружеников не ручного труда, то есть с экономическим развитием. В слаборазвитой стране обладатель какого бы то ни было диплома уже будет считаться интеллектуалом: представление, не лишенное истины. Молодой человек, приехавший из какой-нибудь развивающейся арабской страны, обучившийся во Франции, действительно приобретает, с точки зрения представителей своей родины, положение просвещенного человека. Сельский обладатель диплома напоминает западного писателя.

Вторая, менее распространенная оценка будет распространяться на экспертов, ученых, литераторов . Между конторскими служащими и экспертам и граница довольно неопределенна: постепенно можно перейти из одной категории в другую. Некоторые эксперты, например врачи, остаются независимыми членами, как говорят, свободных профессий. Различие между «независимыми» и «наемными» работниками, иногда влияющее на способ мышления, является вторичным. Врачи, работающие в системе социального страхования, не перестают быть интеллектуалами (если они были таковыми) из-за того, что они получают зарплату. Каково же главное отличие, касающееся профессий не ручного труда? Инженер или врач, имеющие дело с неорганической природой или явлениями жизни, писатель или художник – со словами и образами – создают продукт в соответствии с идеей. В таком случае юристы или организаторы, оперирующие словами или людьми, будут принадлежать к той же социальной категории, что писатели и художники, хотя они больше приближаются к экспертам, инженерам или врачам.

Эта двусмысленность возникает из соединения, в понятии интеллектуалов, нескольких свойств, которые не всегда присутствуют одновременно. Чтобы прояснить это понятие, лучше всего рассмотреть очевидные случаи, а затем перейти к вторичным.

Романисты, художники, скульпторы, философы составляют свой узкий круг, они живут умственными занятиями. Если в качестве критерия взять ценность деятельности, то планка будет постепенно опускаться от Бальзака к Эжену Сю, от Пруста к авторам розовых или черных романов, к редакторам рубрик скандальных хроник в ежедневных журналах. Художники, которые творят, не перестраиваясь на новый лад, не внося новые идеи и формы, профессора на своих кафедрах, исследователи в лабораториях составляют научные и культурные сообщества. Уровнем ниже будут располагаться сотрудники прессы и радио, распространяющие чужие идеи, поддерживающие связь между избранными и широкой публикой. В этой перспективе в центре категории будут находиться творческие люди, а по границе плохо определенной зоны располагаются популяризаторы, которые перестают передавать идеи, а начинают вводить в заблуждение: думающие только об успехе и деньгах, рабы невзыскательных вкусов публики, они становятся равнодушными к ценностям, служить которым их призвала профессия.

Такой анализ имеет недостаток – он не учитывает два фактора: с одной стороны, социальное положение, источник доходов, а с другой стороны, теоретическую и практическую цель профессиональной деятельности. Вследствие этого Паскаля можно назвать крупным буржуа из парламентской семьи, а Декарта – рыцарем интеллектуалов. Нам бы и в голову не пришло поместить их в эти категории XVII века потому, что они были любителями. Но они были настолько же умны, насколько профессиональны, если рассматривать их способности или природу труда, но их нельзя социально определить по роду деятельности [75] Во Франции XVIII века категория интеллектуалов была легкоузнаваема. Дидро, энциклопедисты, философы считались интеллектуалами. . В современных обществах количество профессионалов увеличивается, а число любителей сокращается.

С другой стороны, профессор права кажется нам больше заслуживающим звания интеллектуала, чем адвокат, профессор политической экономики – больше, чем журналист, комментирующий динамику конъюнктуры. Причина состоит в том, что этот журналист обычно является наемным сотрудником на капиталистическом предприятии, значит, он является служащим? Но похоже, что это не так, поскольку в другом примере адвокат является представителем свободной профессии в то время, как профессор может быть назван служащим. Но профессор представляется нам бо́льшим интеллектуалом, потому что он не имеет другой цели, кроме поддержания, передачи или развития знаний ради знаний [76] Два последних примера, не будучи противоречивыми, очевидно отличаются. Профессионалы умственного труда все чаще находятся на службе в практической, административной или индустриальной сфере. А тип любителя сохранился только в среде чистой науки или высокообразованных интеллектуалов. .