Игорь Прись - Знание в контексте

Итак, не существует области привилегированного эпистемического доступа. Тем не менее, мы знаем много разных вещей в самых разных областях. Что такое эпистемический доступ? Согласно ЭСЗ Уильямсона, это просто знание. Поэтому естественно начинать со знания. С точки зрения терапевтической, как показывает Бенуа, проблема «доступа к реальности» – псевдопроблема, поскольку мы сами часть реальности, и знание первично. Бенуа говорит: «Пытаются анализировать понятие знания, исходя из понятия, которое, по моему мнению, может быть адекватно охарактеризовано лишь (…) исходя из понятия знания. (…) Понятие мнения можно мыслить лишь как нечто незавершённое (фр. privativement) по отношению к понятию знания.» Попытки «определить понятие знания, исходя из других эпистемических установок, и, конечно, по отношению к привилегированной установке мнения, – ошибочный подход. Этот подход игнорирует центральность понятия знания и тот факт, что рассматриваемые эпистемические установки могут быть определены лишь по отношению к предварительному понятию, которое есть понятие знания» [11].

С точки зрения традиционной эпистемологии истина – норма для мнения (и утверждения) «Верь (утверждай), что p, тогда и только тогда, когда p истинно» [65] Существуют другие эпистемические нормы, например, норма рационального доверия, норма разумного верования, норма обоснованного мнения, (субъективная) достоверность и так далее. . И именно истина, а не знание, в традиционной эпистемологии имеет фундаментальную (то есть финальную, а не инструментальную) эпистемическую ценность. Эта позиция подверглась критике. В настоящее время существует тенденция отказа от этого тезиса. Однако недавно Д. Притчард попытался по-новому сформулировать тезис о фундаментальной эпистемической ценности истины и защитить его с точки зрения эпистемологии добродетелей [66] С точки зрения более ранней позиции Притчарда понимание причин (знание-по-чему) и знание-как (но не знание-что) являются когнитивными достижениями, и поэтому именно они, а не знание, имеют особую (финальную, или фундаментальную) ценность [21]. Некоторые авторы считают, что понимание ценнее знания. . Наш анализ понятия фундаментального эпистемического блага даётся в Главах 3 и 4 Части 5.

С точки зрения ЭСЗ имеется один-единственный концепт знания: Знание – наиболее общее фактивное ментальное статическое (пропозициональное) состояние (эта формулировка – теоретический анализ (теория) самого знания, а не анализ концепта знания.) Поскольку другие эпистемические понятия являются вторичными по отношению к знанию, они также оказываются однозначными. Таким образом, принимая ЭСЗ, мы отвергаем плюралистические позиции (относительно знания, обоснования, очевидности, стандартов и так далее), которые возникают в рамках стандартной эпистемологии. Плюралист может, например, утверждать, что интерналистское и экстерналистское (например, релайабилистское) понятия знания (или обоснования) – различные концепты знания (обоснования). Некоторые плюралисты считают, что различие, которое делает Э. Соса между животным, рефлексивным и полным знаниями – различие между разными концептами знания [67] Плюрализм относительно знания – метафизический тезис относительно отношения знания, то есть знания как отношения между субъектом S и предложением, р, которое он знает. К плюрализму знания может вести, например, плюрализм стандартов для обоснования, если знание рассматривается как трёхместное отношение вида S(K, p, E) – субъект S знает (K), что p, относительно стандартов для обоснования E. . Монист, напротив, может искать нечто общее у всех этих понятий или по крайней мере «семейное сходство» между ними и утверждать, что, в сущности, концепт знания или обоснования один. Примером монизма в отношении обоснования является позиция П. П. Энжеля [22].

Итак, подобно тому, как в области метафизики мы принимаем концепт реальности в качестве первичного концепта – реальность такова, какова она есть – в области эпистемологии мы принимаем концепт знания в качестве первичного концепта. Это означает, что наша позиция – монизм знания. Это не противоречит тому, что стандарты применения концепта знания (или обоснования) могут зависеть от контекста. На самом деле, контекстуальность является фундаментальной характеристикой, как эпистемологической, так и онтологической. Существуют разнообразные способы быть истинным (хотя понятие истины одно) и разнообразные способы приобретать знание, разнообразные виды, но не концепты, знания (и, соответственно, обоснования, очевидности и так далее), между которыми имеется семейное сходство, а не концептуальные разрывы. Математическое знание отличается от физического знания и оба отличаются от обыденного знания, знания социального или этического. Тем не менее, все эти виды знания объединяются в рамках единой концепции знания. Подход к проблеме плюрализма/ монизма знания, обоснования, очевидности и так далее с точки зрения контекстуального реализма дополняет монизм ЭСЗ. Контекстуальный плюрализм – обратная сторона концептуального монизма [68] По аналогии с эпистемологией в философии науки сейчас обсуждается тема плюрализма моделей. Нет одной совершенной модели. Всякий аспект реальности требует разработки и применения множества моделей. Такой плюрализм не недостаток, а достоинство. Такого рода плюрализм может иметь место и в эпистемологии. .

Как правило, в рамках традиционной эпистемологии аналогия между знанием и действием не устанавливается. Исключение составляет эпистемология эпистемических способностей Э. Соса, которая напрямую апеллирует к этой аналогии, не разлагает знание на компоненты, хотя и не принимает знание в качестве первичного концепта. Для Соса знание – подходящее мнение, то есть успешное (истинное) мнение, успех которого обязан подходящему (компетентному) применению субъектом его когнитивной способности, что проявляется в его успехе. В этом смысле эпистемология Соса и другие эпистемологии когнитивных способностей/добродетелей отходят от традиционной парадигмы, но не радикально. В рамках эпистемологии Соса, например, компетентная стрельба из лука, в результате которой стрела попадает в цель, так что успех обязан компетенции, которая в нём проявляется, аналогична знанию как подходящему мнению. При этом, как уже было сказано в Главе 2 Части 1, Соса делает различие между животным и рефлексивным знанием, а также вводит понятие полного знания, которое является более надёжным, чем просто рефлексивное знание. Животное знание – просто подходящее мнение. Рефлексивное знание – животное знание, предполагающее рефлексию о подходящести мнения. Полное знание – рефлексивное знание, предполагающее подходящесть подходящеести мнения, то есть подходящесть второго порядка, которая проявляется в истинности мнения. Другими словами, в результате употребления компетенции формируется подходящее мнение, в успехе которого компетенция проявляется и вдобавок сама эта компетенция употребляется подходящим образом, что и проявляется в подходящести мнения (подходящести первого порядка). Все эти разновидности и элементы знания находят у Соса свои аналоги в действии. ЭСЗ не делает различия между животным и рефлексивным знанием. Как следствие, в рамках ЭСЗ не возникает и такое понятие как полное знание. Подробно эпистемологию Соса мы рассматриваем в Главе 2 Части 4.