Игорь Прись - Знание в контексте

Мы будем также употреблять выражение «безопасная эпистемология добродетелей». Употребляется также термин «противоудачная эпистемология добродетелей».

Т. Уильямсон полагает, что теория Притчарда комбинирует гетерогенные условия и, как следствие, не удовлетворяет эстетическим критериям, а также опровергается контрпримерами (см. наше интервью с Уильямсоном [11]).

Истину можно рассматривать как нечто предопределённое в устоявшихся, постоянно повторяющихся, воспроизводимых случаях. В этих случаях может существовать фиксированный механизм установления соответствия между языком и фактами. Принимая терминологию Витгенштейна, мы говорим, что такие случаи относятся к устоявшейся «форме жизни». Например, в устоявшейся области научного исследования роль такого механизма играет устоявшаяся теория.

На самом деле, это понял ещё Кант – прагматист avant la lettre, как считает Р. Брэндом. Аналитический прагматизм Брэндома пытается синтезировать прагматизм, эмпирицизм, натурализм и рационализм [17]. Брэндом также интерпретатор Гегеля [18]. Несмотря на то, что его неогегельянская позиция в значительной мере идеалистическая, на наш взгляд, она может быть преобразована в к-реализм [19]. Мы упоминаем здесь позицию Брэндома в связи с к-реализмом, поскольку его нормативный прагматизм тоже вдохновляется поздним Витгенштейном.

Некоторые авторы отмечают, что у древних греков смысл понятия «алетейя» отличается от того смысла, который ему придал Хайдеггер. Для греков оно означало «припоминание» и противопоставлялось не лжи, а забвению [21].

В частности, Ж. Бенуа отвергает спекулятивный реализм Квентина Мейясу, пытающийся преодолеть, якобы существующую (нео)кантианскую субъект-объектную корреляцию, и постигнуть Абсолют, находящийся за её пределами [22].

Т. Уильямсон считает, что Платон рассматривает определение знания как истинного обоснованного мнения, чтобы его критиковать [11].

Для Куайна эпистемология – «раздел психологии и, следовательно, естественной науки» [44]. В то же время Куайн признаёт, что эпистемология – нормативная наука. Концепты обоснования, очевидности, истины, знания – нормативные концепты. Он пишет: «Натурализация эпистемологии не отбрасывает нормативное и не довольствуется неизбирательным описанием имеющихся процедур. Для меня нормативная эпистемология – раздел инженерии» [45].

Отметим, что отсутствие знания в оригинальных случаях Гетье может быть объяснено не только теорией М. Кларка, но также и в рамках других теорий. Например, с точки зрения эпистемологии добродетелей Дж. Греко в этих случаях, несмотря на подходящее использование субъектом своих когнитивных добродетелей, это не является причиной истинности его убеждения (между тем и другим имеется причинный провал). Согласно эпистемическому контекстуализму Д. Льюиса очевидность, которой располагает субъект не позволяет исключить, что его убеждение ложно, то есть существует возможная по отношению к этой очевидности и релевантная в данном контексте ситуация, в которой его убеждение ложно. (См. ссылки на работы Кларка, Греко и Льюиса [5])

По словам Голдмана он заимствовал этот пример у К. Жине (Carl Ginet) [30]. Поэтому иногда говорят о «кейсе Жине-Голдмана».

В то же время они могут рассуждать так: «Мы то знаем, что это амбар. Но мы также знаем, что в окрестностях имеется много фальшивых амбаров. Поэтому Генри не знает, что это амбар.» С другой стороны, при данных практических условиях различие между знанием Генри и его просто истинным обоснованным мнением не наблюдаемо, так как всё, что случается, случается в окрестности (подлинного) амбара. Если, например, предположить, что Генри, когда он гонит к амбару корову, сбивается с пути и видит другие «амбары», которые, на самом деле, лишь фасады амбаров, интуиция, что он знает, что он гонит корову к амбару, ослабевает.

В одном из примеров Уильямсона, вор-домушник несмотря на то, что он не может найти в доме драгоценности, продолжает их искать в течение длительного времени. Этот факт можно объяснить тем, что он знает, что драгоценности находятся в доме.

Мы употребляем здесь термин «внутреннее», вообще говоря, не в интерналистском смысле. В респонсибилизме – разновидности эпистемологии добродетелей – речь идёт о применении высокоразвитых интеллектуальных способностей субъекта. Это интерналистский подход. Но в том случае, когда речь идёт о применении надёжных когнитивных способностей субъекта, например, перцептивной способности, мы имеем дело с экстерналистским подходом. И в том, и в другом случае, однако, мы говорим не о характеристике внешней среды, а о внутренней характеристике познающего субъекта.

В то же время, как полагает Уильямсон, стандартные эпистемологические теории не приближают нас к истине, так как они начинают изучать знание не с того конца. Для Уильямсона знание концептуально неанализируемо. Концепт знания первичен. Исходя из понятия знания, объясняются другие эпистемологические понятия, а не наоборот.

Случаи типа Гетье показывают, что выполнение трёх классических условий – наличие убеждения/мнения, его истинность и обоснованность, – вообще говоря, недостаточно для наличия знания. Но необходимы ли они, то есть необходимо ли обоснование? Релайаблизим утверждает, что наличие эксплицитного обоснования не необходимо. Релайабилизм объясняет, например, знание, приобретаемое в результате непосредственной визуальной перцепции объектов.

Например, для Дж. Стэнли (Jason Stanley) и Т. Уильямсона знание-как (что-то делать) – разновидность знания-что. Это знание-что, представленное в практическом модусе. Это нередуктивный интеллектуалистский подход [69]. Напротив, для С. Хетерингтона (Stephen Hetherington) знание-что – разновидность знания-как [36]. Обычно о знании-как говорят в практической области: знание-как – это знание как что-то делать (кататься на велосипеде, плавать и так далее). Мы полагаем, что можно говорить о знании-как и в теоретической области. (Подробнее см. Главы 2–3 Части 5.)

Отметим, что монисты относительно знания считают, что концепт знания однозначен и «S знает, что р» – однозначное отношение между S и р. Плюралисты относительно знания считают, что «S знает, что р» как отношение между S и р, неоднозначно. В частности, оно может зависеть от стандартов, то есть быть не двухместным, а трёхместным отношением между субъектом, предложением р и стандартом для обоснования. Плюрализм стандартов влечёт плюрализм знания. Например, экстерналистские и интерналистские стандарты для обоснования мнения очень отличаются друг от друга. Поэтому некоторые эпистемологи считают, что существуют два различных вида знания: экстерналистское и интерналистское. К плюралистам можно отнести и тех, кто считает, что знание-что и знание-как – два самостоятельных вида знания, а также Э. Соса, делаюшего различие между животным, рефлексивным и полным знаниями (см. раздел 2.7) [51]. (Подробнее см., например, статью Р. МкКенна об эпистемическом плюрализме [53].). Мы придерживаемся монистской позиции. В частности, мы разделяем позицию Стэнли и Уильямсона относительно знания-как (см. предыдущую сноску). Таким образом, мы отвергаем ту разновидность эпистемологического контекстуализма, которая утверждает, что сам концепт знания зависит от контекста.