Тофик Касумов - Век агрессии. Возможности и допущения

Сознание как таковое есть то, что связано со знанием (пониманием) и практическим обусловливанием различных видов поведения. Гегель различает понятия наивного сознания с помощью чувств («чувственной договорённости») и полного знания («абсолютного знания»). Чувства здесь, как видим, даются несколько приниженно, а их роль в сознании даже умаляется, ибо они не дают полного знания. Однако их значимая роль будет в другом, ибо они и есть тот основной связующий материал, который будет обеспечивать целостность Века агрессии. В наших размышлениях чувства рассматриваются как первообраз видимого и невидимого, последнее будет больше связанно с чувствованием и переживанием. В разной мере все эти состояния чувств задают ход мыслям и поведению. Мы станем особо примечать чувства, чувствование и переживания в том, как они влияют на поведение, а в единстве, будучи некой ментальной структурой, даже определяют поведение.

Различимое же в видовых сознаниях можно будет рассматривать, основываясь на следующих моментах. Так. в обыденном сознании события годичности в своей повседневности понимаются сравнительно «свежо» и наглядно, и не только потом что они зиждутся на фактичности, и это даёт больше чувств, чувствований и экспрессии. Век же, как объект теоретического сознания, предстаёт в обобщениях, основанных на культурных единицах (артефактах), и тем самым способствует пониманию характера изменений во времени. По сути век наполняет и укрепляет смыслы годично – событийного во множестве, и не затем, чтобы личности со знанием «влиться» в череду поколений, ведь есть вещи высокого, обобщённого порядка и историчности. Поэтому в соотношении годичности и века примем то, что если первое станем рассматривать в количественном отношении, то второе – предстанет в качественной определённости, ибо количество переходит в качество. Но из каких элементов (действий) и как складывается новое качество – вот в чём вопрос. На этот вопрос мы станем отвечать всецело, пытаясь концептуализировать проблематику Века агрессии на этапе его складывания. Но мы, как уже отмечалось, полагаем априори (лат. a priori – буквально «от предшествующего»), что агрессия станет всеобъемлющей . Однако это совсем не значит, что люди начнут кидаться друг на друга. Нет, мы имеем ввиду то, что агрессия займёт главенствующую роль среди многих чувств, начиная с родственного ей чувства мести.

Выражая субъективность ситуаций мы станем прибегать также к обыденному сознанию, различая условно имярека и множественного индивида. Имярек выступит у нас больше как носитель традиционного поведения, а множественного индивида мы станем рассматривать в качестве персонажа Века агрессии в становлении.

Множественный индивид – это не количественная, а качественная характеристика индивида, вынужденного действовать напористо и вариативно, в условиях неопределённости, непредсказуемости и нестабильности. Он напоминает мифологического Протея, сына Посейдона, постоянно меняющего свой облик. С изменением социальной ситуации множественный индивид часто меняет и свои ценностные ориентации и установки, что обеспечивает ему соответствие требованиям необходимой ситуации, а значит и выживаемость. В своём социальном поведении множественный индивид, как правило, руководствуется принципами «всеохватности» и «всенацелённости» на максимальную полезность. Эта установка укоренилась в его жизни так, что он поступает почти всегда автоматически, подсознательно, когда надо делать много телодвижений, чтобы через множество поведенческих актов (опытов) выйти на максимальную полезность. Ибо сама социокультурная ситуация становится множественной и вариабельной, требует от него множественности как формы второго порядка, отличающейся от своей первоосновы (индивида как атома социальной структуры общества) множественностью действий. Да и сам индивид будет больше задаваться множеством смыслов. В таком единении множественного индивида и социокультурных ситуаций, вызванных стечениями обстоятельств, делаются неоднозначными и процессы складывания Века агрессии. Однако можно предположить, что в своих поведенческих вариациях множественный индивид будет склоняться к агрессивному поведению. И тогда произойдёт смена человека разумного и человека играющего на человека агрессивного. Эти процессы приходятся на период складывания Века агрессии, когда укоренение человека агрессивного будет означать утверждение целостности Века агрессии, всех значимых характеристик. Мы ещё будем говорить об этом, когда станем рассматривать множественного индивида как персонажа складывающегося Века агрессии, а пока вернёмся к сознанию, к вопросу понимания характеристик века и значениям его имени.

Индивиду, действующему со знанием, но «не заглядываещему в век», думается, всё же будет интересно знать, при каких обстоятельствах происходящее годами, обретает вековую значимость и становится сущностной характеристикой века. Возможно, что эти характеристики века смогут сами по себе способствовать пониманию не только смыслов существования. Будь это факторы материальной жизни, особой нацеленности культуры или же новой реальностью, связанной с изменениями в социально – психологической жизни По своей роли эти доминанты века скорее всего станут показательно определять имя собственное, например, железный век. Но что нам даёт имя, и как оно бывает связано с сущностью именуемого? Поясним это на примере слова тревога и вопросов по ней. Например, может ли слово (имя) «тревога» подсказать нам её сокровенную сущность? Нет, ибо «вначале» здесь было чувство, предвещающее страх, а не имя. Может ли чувство тревоги раскрыть нам своё рождение? Нет, ибо это чувство даётся лишь встревоженной тенью бренного существования, а всё остальное в тревожном ожидании «достраивается» воображением и печальными примерами из прошлого. Может ли обыденная мысль понять смысл тревоги во всеохватности и помыслить её как чистое событие? Нет, ибо она признаёт по существу лишь рациональное, а здесь без «напряжения понятия» (Гегель) не обойтись. А что говорит нам сама тревога и что уже стало обыденным пониманием? И на какие просветы и горизонты тогда указывает философия в понимании сущности тревоги? Подробнее об это будет сказано в разделе о тревоге. Здесь нам важно было указать на общую методологию того, что есть имя как конструкт. Для тревоги это чувство, а для века – доминанта как сущностная характеристик. Во что они выливаются и чем бывают значимы для жизни людей эти доминирующие характеристики? Смысл же самого века, его извлечение, в свою очередь, будет связан с тем, чтобы иметь представления об укладе и образе жизни, о событийном ряде во времени. Ибо смысл есть то, что извлекается субъектом из вещи, явления и видится в нарастающих событиях, совмещение которых должно служить пониманию происходящего в настоящем и будущем. Например, для текущего века одним из таких событий, безусловно, будет коронавирус, а смыслом борьба с ним, и то, что можно из него извлечь для понимания «режимного поведения» людей, в связи с длительным карантином. Мы будем ещё говорить об этом в контекстах возрастания агрессивного.