Киприан Керн - Антропология Св.Григория Паламы

"Nequaquam ut a peccatis nos redimeret, neque propter quid quam aliud fuit mors Domini nostri, sed tantum ut mundus sentiret amorem quem habuit Deus erga creationem. Si propter remissionem peccatorum tan tum fuisset onmis haec operatio mirabilis, sufficiebat ut nos alio aliquo modo redimeret" [1182] [1182] Irénée Hausherr, "Un précurseur de la théorie scotiste sur la fin de l'incarnation" in "Reich, des sciences relg." 22 (1932), pp. 316–320. .

Искупленные Христом, и мы призываемся к "чести усыновления" [1183] [1183] Слово 57, стр. 300. , чтобы стать "храмами Божиими" [1184] [1184] Слово 68, стр. 352. . Это усыновление Богу и братство со Христом надо понимать в смысле стяжания чистоты, как первоначального дара [1185] [1185] Слово 54, стр. 240. . Уподобление Христу есть смиренномудрие [1186] [1186] Слово 53, стр. 232. . "Доброе делание и смиренномудрие делают человека Богом на земле" [1187] [1187] Слово 58, стр. 317. !

Очевидно характерно отличие в понимании обóжения от взглядов св. Макария, т. е. понимания св. Афанасия, Каппадокийцев, св. Максима Исповедника, св. Симеона Нового Богослова. Там онтологическое прославление и обóжение, здесь же у св. Исаака нравственное очищение и подвиг. У св. Исаака, как и у Антиохийцев, все "снизу", все в "антропологическом максимализме". Надо вспомнить все сказанное об антропологии христологических споров, о Феодоре Мопсуестийском и Нестории, где ударение в искупительном акте ставится на послушании и смирении, а, следовательно, этим же ограничивается и "теозис" людей. Недаром западная наука, на основании свидетельства Иезудена, епископа Басры, историка VIII века, решительно зачисляет св. Исаака в несторианство [1188] [1188] J.-B. Chibot, "De St. Isaaci vita, scriptis et doctrina dissertatio-theologica", Louvain, 1892. Его же: "Le livre de chasteté de Jasusdenah" in "Melanges d;archéologie et d'histoire de l'Ecole française de Rome", 1896. t. XVI. L. Petit, "Isaac de Ninive" in D. T. C., t. VIII, col. 10 sq: .

Будущее блаженство для св. Исаака состоит в созерцании откровения славы Божией, причем непосредственно, а не от ангелов приемлемое [1189] [1189] Слово 18, стр. 76; Слово 49, стр. 217. . Евагрий говорит: "Царствие Божие есть бесстрастие души и истинное ведение св. Троицы" [1190] [1190] "Capit-pratic." – MPGr. t. 40, col. 1221 D. . Начало этого созерцания св. Исаак имеет уже здесь; это видение светозарности Божества в молитвенном подвиге [1191] [1191] Слово 8, стр. 44; Сравни: стр. 37; Слово 21. стр. 10. .

В будущей жизни есть только два состояния, – блаженства и геенны [1192] [1192] Слово 58, стр. 311–312. , исключающее что-либо промежуточное. Интересно понятие геенских мук:

"Мучимые в геенне поражаются бичом любви. И как горячо и жестоко это мучение любви… Неуместна никому такая мысль, что грешники в геенне лишатся любви Божией. Любовь есть порождение ведения истины, которое дается всем вообще. Но любовь силою своею действует двояко: она мучит грешников, как и здесь случается другу терпеть от друга, и веселит собою соблюдающих свой долг. И вот, по моему рассуждению, геенское мучение есть раскаяние. Души же горних сынов любовь упоявает своими утехами" [1193] [1193] Слово 18, стр. 76. .

Нельзя в заключение не отметить довольно ясного влияния Ареопагитиков: св. Исаак их цитирует [1194] [1194] Слово 16 и 17. ; он знает онтологический катарсис псевдо-Дионисия [1195] [1195] Слово 28, стр. 131. ; он говорит о трех ступенях мистического совершенства [1196] [1196] Слово 60, стр. 345. Тоже находим и у блаж. Диадоха. Проф. К. Попов, стр. 43. ; о познавании в мраке неведения [1197] [1197] Слово 48, стр. 214. . Много пишет он и об исихии и ее приемах [1198] [1198] Слово 41, стр. 174; Слово 42, стр. 180; Слово 59, стр. 322. .

АРЕОПАГИТИКИ

Тот памятник богословской письменности, автор которого скрылся за псевдонимом св. Дионисия Ареопагита, представляет немалый интерес в развитии церковного учения о человеке. "Ареопагитиками" открывается та линия мистического направления в богословии, которая для нас имеет особое значение, так как с ними начинается ряд непосредственных духовных предков паламизма, как в богословии вообще, так и в антропологии в частности [1199] [1199] См мою статью: "Духовные предки св. Григория Паламы", в "Богословск. Мысль", Париж, 1942, стр. 102–131. . Это уже не богословие умозаключений и толкования священного текста, а таинственных созерцаний. Источником вдохновения является не столько Священное Писание, сколько свой собственный мистический опыт. Поэтому оно придает этим богословским откровениям характер по преимуществу апофатический.

Несмотря однако на этот отрицательный характер богословия, "Corpus Dionyssianum" учит о Боге, что Он не только "безымянен", но и "многоимянен" [1200] [1200] "Divin. Nomin.", I, 6. – MPGr. t. 3, col. 596 C. . И в числе многих имен Божиих особое значение для своих богословских выводов автор придает именам "Благо", "Красота", "Единое", "Эрос".

"Ареопагитики" не строят своей системы космологии и не занимаются подобно Оригену или каппадокийцам проблемою Шестоднева. Мир есть откровение Бога и, как таковое, самоочевидная истина, не нуждающаяся в доказательствах. Им важно не происхождение мира, а его устройство. Не генезис мира, а его место в иерархической полноте Всего для них имеет преимущественное значение. Творение мира есть одно из раскрытий Божества, один из его προοδων, т. е. "выступлений" [1201] [1201] "Eccles. hierar.", I, 2. – col. 373 A. .

Бог, как Высшее Благо, есть источник жизни. Благо, не есть моральная категория на языке этого памятника, а понятие онтологическое, т. е. сама жизнь. Это Благо подает бытие всем существам: "ангелам, людям, бессловесным животным, птицам, зверям, пресмыкающимся, рыбам, амфибиям, животным, скрытым под землею… а за ним и бездушным растениям; и не имеющим жизни Бог дает существовать" [1202] [1202] "Divin, nomin.", IV, 2, col. 696 CD. .

Человек создан по образу Божию, соответственно Первообразной Красоте и способным к высшему совершенствованию [1203] [1203] "Eccles. hierar.", III, 7, col. 436 C. . Вопросы чисто психологические о взаимоотношении сил душевных равно как и вопрос о составе человека совершенно не интересуют автора этих трактатов. Тот наивный натурализм Немезия, который наложил свой отпечаток на многих писателей Церкви, совершенно не коснулся "Ареопагитиков". Душа для них не объект психологического анализа, а конкретная реальность их мистических созерцаний. Они исследуют душевную жизнь, а, выходя в своем экстазе из себя, видят душу.

Грехопадение, как говорит трактат о "Церковной Иерархии" есть "безумное отпадение от божественных благ, изначала дарованных человеку", следствием чего явилась жизнь полная страстей и, наконец, смерть в истлении" [1204] [1204] "Eccles. hierar.", III, 11, col. 44 °C – 441 A. . Это было отступничество "апостасия" от истинных райских благ. Вместо Источника Жизни человек получил в удел смерть. Грех породил и помрачение сознания, откуда вместо истинного богопочитания человек пришел к поклонению ложным богам.