Александр Перцев - Странная философия ненасилия

Подобные рассуждения неверны. Религии различны по своим внешним формам, но все одинаковы в своих основных началах. И вот эти-то основные начала всех религий и составляют ту истинную религию, которая одна в наше время свойственна всем людям и усвоение которой одно может спасти людей от их бедствий» [13] [13] Христианская этика. С. 27–28. .

Рассуждения великого автодидакта, усердно штудируюшего календари, все же несколько противоречивы. Итак, по видимости религии неодинаковы, но в сущности, в основах представляют собой одну и ту же религию. Она уже свойственна всем людям в наше время. Но в то же время только усвоение ее может спасти людей от их бедствий. Значит, она все-таки еще не свойственна всем людям в наше время.

Понять все это можно только так.

Новая единая религия мира — это толстовство. Оно должно распространить непротивление злу и любовь во всем мире. Тогда мир перестанет воевать и конфликтовать, раздираться революциями и смутами. Но толстовство — это не какое-то новое учение. Люди уже обладают им. Но вот беда — они не сознают этого. Значит, надо всего лишь помочь им осознать ту единую религию, которая у них уже есть.

Это — нечто подобное религиозному психоанализу, которое может произвести только Л.Н. Толстой. Как только он будет произведен, все человечество немедленно помирится внутри себя.

* * *

Увлечение учением А.Шопенгауэра привело Л.Н. Толстого к тому, что он хочет создать «философию жизни» — приблизительно такую же, которую создал немецкий философ. Это — не наука, не метафизика для узкого круга университетских философов, а мудрость, «жизневоззрение», которым мог бы руководствоваться в своей жизни каждый из миллионов людей.

Для ученого или для философа-метафизика старой школы самым важным было — точно знать что-то. Для человека, который живет реальной жизнью, вся жизнь не может быть посвящена познанию. Но ни у кого и никогда не бывает достаточно знания для принятия жизненных решений. Не только руководители, но и рядовые люди вынуждены делать свой выбор в условиях недостатка информации. И поэтому для них спасительна вера. (Американский прагматизм, современный Толстому, прекрасно продемонстрирует, что практический человек мыслит всего лишь несколько минут в год, и считает эти минуты несчастными, мучительными; счастьем же он называет действия по привычке, приводящие к успеху. Вот столяр строгает доску: движения отработаны, привычны, работа спорится, настроение прекрасное…Вера в успех привычных действий — это, так сказать, вера практическая. Но не сродни ли ей и вера в богов, из которой тоже вытекает обширный круг практических действий?)

Л.Н.Толстой мыслит в том же духе — в духе прагматизма и «философии жизни». Давайте, говорит он, поглядим — кто спокойнее и увереннее ведет свою жизнь, кто меньше мечется и отчаивается в ней? И мы увидим, что это — вовсе не интеллектуал, не представитель просвещенных классов, а простой крестьянин. Поэтому для обретения внутреннего покоя (вспомним Будду!) надо опроститься и пойти в народ. Точнее, не в народ как совокупность тяжко трудящихся людей, а к наставникам народной веры (возможно, впрочем, что это будут простые крестьяне — мудрецы).

Л.Н.Толстой пишет:

«Я долго жил в этом сумасшествии, особенно свойственном, не на словах, а на деле, нам — самым либеральным и ученым людям. Но благодаря ли моей какой-то странной физической любви к настоящему рабочему люду, заставившей меня понять его и увидеть, что он не так глуп, как мы думаем, или, благодаря искренности моего убеждения в том, что я ничего не могу знать, как то, что самое лучшее, что я могу сделать — это повеситься, я чуял, что если я хочу жить и понимать смысл жизни, то искать этого смысла жизни мне надо не у тех, которые потеряли смысл жизни и хотят убить себя, а у тех миллиардов отживших и живых людей, которые делают жизнь и на себе несут свою и нашу жизнь. И я оглянулся на огромные массы отживших и живущих простых, не ученых и не богатых людей <���…> Разумное знание в лице ученых и мудрых отрицает смысл жизни, а огромные массы людей, все человечество — признают этот смысл в неразумном знании.» [14] [14] Толстой Л.Н. Исповедь // Толстой Л.Н. Избранное. Ростов н /Д: изд-во «Феникс»,1998. С. 39–40 .

Слово «смысл» Л.Н.Толстой здесь употребляет некорректно. Ведь это слово происходит от слова «мысль». Смысл жизни как бы предполагает, что человек живет с мыслью. Л.Н.Толстой, вслед за А.Шопенгауэром, полагает, что движет человеком вовсе не мысль, а иллюзия — фантазия, «мечта-идея» (В.М.Шукшин). Человек строит себе какую-то привлекательную иллюзию при помощи разума — его воля заинтересовывается ею, возбуждается и устремляется к этой иллюзии-цели. Затем иллюзия «выдыхается» и перестает увлекать. Тогда человеческий разум создает новую иллюзию.

Чтобы жить уверенно и спокойно, надо иметь веру в будущее. Но что это, собственно, означает — вера в будущее? Если мы будем строить научные планы, то их придется постоянно корректировать — это знает любой ученый. К тому же могут быть и пессимистические планы, вроде тех, которые создает Римский клуб и футурологи-катастрофисты. От них всякое желание жить просто пропадает, руки опускаются. Значит, научные планы только мешают жить, ибо порождают беспокойство. Нельзя жить и какими-то непрерывно меняющимися желаниями, по собственному капризу и произволу — эти желания меняются еще быстрее.

Покой и уверенность в жизни можно обрести только тогда, когда нам твердо известно: мы не знаем и не узнаем, что нас ждет впереди, но все будет хорошо. Эту-то веру и предлагает нам религия.

«Религиозное понимание говорит: есть прежде всего и несомненнее всего известное нам неопределимое нечто; нечто это есть наша душа и Бог. Но именно потому, что мы знаем это прежде всего и несомненнее всего, мы уже никак не можем ничем определить этого, а верим тому, что это есть и что это — основа всего; и на этой-то вере мы и строим все наше дальнейшее учение. Религиозное понимание из всего того, что познаваемо человеком, выделяет то, что не подлежит определению, и говорит об этом: «я не знаю». И такое прием по отношению к тому, что не дано знать человеку, составляет первое и необходимейшее условие истинного знания. Таковы учения Зороастра, браминов, Будды, Лаодзе, Конфуция, Христа» [15] [15] Толстой Л.Н. Исповедь. С.31. .

Согласно учению Л.Н.Толстого, есть некое то — не знаю что. (В нем смутно узнается «вещь-в-себе» Канта, которого автодидакт Толстой прочел и истолковал на свой лад). Именно потому, что я ничего не знаю об этой вещи-в-себе, я твердо могу сказать — она есть, но определить ее — нельзя.

Поясним эту затейливую мысль примером.