Владимир Библер - Что есть философия?!

Но если это так, то, в — третьих, вырастает некая цепочка редукции категориальных связей к линейной связи: причина — действие.

Сущность всегда остается в нововременной науке “книгой за семью замками”; мы знаем сущность вещей только по их действию на другие предметы, только в проекции связей сущностных, рефлексивных — сущности — содержания — возможности и т. д. — в линейную связь причина — > действие. В логическом плане связь “причина — действие” в свою очередь проецируется в формальную связь “причина — следствие”, и в итоге целостная содержательная логика может только “работать” — в недрах научной теории — в статусе логики формальной, в линейном временном векторе (ведь в отличие от причины — действия рефлексия сущности — явления или содержания — формы не может быть выстроена линейно, всегда должна быть понята как связь одновременная, точнее — всевременная…). Но если так, то всесилие формальной дедукции должно быть распространено и на тонкие нити дедукции содержательной, или, иначе говоря — Поппер имеет логическое право критиковать диалектику Гегеля. В чем‑то Гегель и Поппер говорят на одном языке.

Тут же начинает справлять свой праздник и попперовская “дискретность”, поскольку “причина” и “действие” пространственно и во времени рассредоточены и могут быть определены только в дискретной форме, только отдельными блоками. Но коль скоро так, то вступает в силу всеобщность попперовского метода “проб и ошибок”…

Так что же, — Поппер все‑таки прав?

Но здесь следует учесть три момента, позволяющих мне по — прежнему утверждать некорректность попперовской критики в адрес диалектики (гегелевской — в первую голову:

Первый момент.

Гегелевская логика и вообще философская логика Нового времени отождествляет мысль и бытие, или — в ином плане — целостную категориальную систему и причинно — следственную дедукцию — только в конечном счете.

И это — крайне существенно.

Единственный смысл — философской логики — в самом процессе такого сведения, в его тончайших логических “эпохэ” (три формулы логического движения в “Логике” Гегеля) — и… в невозможности его конечного осуществления в “дополнительность” картезианско — кантовского полюса. Если же эта логика взята сразу по “конечному результату”, то она перестает быть логикой и оказывается… позитивистской идеологией. Наука, потеряв свое философское обоснование, кончает самоубийством.

Второй момент.

В плане Праксиса и гегелевская диалектика и кантовское учение об антиномиях научной мысли есть — философски осмысленная стратегия мысленного эксперимента — в его внутреннем (диалектическом) тождестве с экспериментом реальным, так сказать, “бытийственным”. Противоречие, заложенное в этой стратегии, и есть основание работы практического разума, — в его “применении к разуму теоретическому”. Вне таких противоречий, вне противоречивой логики эксперимента бессмыслен любой опыт и прежде всего — пресловутый “метод проб и ошибок”. Каждая “проба” теории не сможет быть — в таком случае, отличима от феноменологических показаний “органов чувств”. Третий момент.

Наука (теоретико — аксиоматическое ее построение) сохраняет статус науки, только если она способна к обратному движению логической мысли, — т. е. если она способна включить в связь “причина — действие” (и в связь “причина — следствие”) все остальные узлы категориальных связей. Если такого обратного логического движения — от логики вывода — к логике определения — не происходит, тогда предметная наука — физика, биология или — даже математика — теряет свой вне — логический предмет и сводится к бессодержательной формальной логике. Но и сама формальная логика тогда теряет свой логический (выводной, доказательный) смысл и, в свою очередь, сводится к произвольному набору “правил”, в том числе — к набору правил метода “проб и ошибок”.

Поскольку Поппер все эти моменты опускает, его критика диалектики Гегеля повисает в пустоте, идет мимо адреса. Тем более — в XX веке, когда изменяется весь категориальный строй мысли, и поэтому уже никак нельзя проходить мимо его философских начал, мимо его содержательных определений.

Однако надо признать, что Поппер формулирует, правда в какой‑то скорее бытовой форме — действительно наиболее серьезный упрек в адрес Гегеля, точнее — не упрек, но историко — логическое противопоставление. Поппер утверждает, что Гегель (и вообще классическая диалектика) сводит борьбу, или битву людей, умов— к битве идей. Здесь Поппер целит в самую суть дела.

Но об этом я специально скажу в заключение моих заметок. Пока уточним еще раз наше отношение к формально — логическому запрету логического противоречия. Давно пора поставить все точки над “i”. Статья Поппера дает к такому уточнению хороший повод.

9. Предполагаю, что запрет на логическое противоречие действен и безусловен во всех случаях, не перечисленных в предыдущем разделе.

Закон этот ненарушим тогда, когда речь не идет об исходном начале целостного (всеобщего) логического движения данной культуры; когда речь не идет о критике тождества “мысли и бытия”; когда речь не идет о категориях тождества начала и “завершения” теории (в момент их замыкания); когда речь не идет о категориальном строе мысли. А речь неидет о вышеназванном действительно почти (!) “в любом случае”. Но существенно подчеркнуть и другое.

Именно для того, чтобы продуктивно сформулировать, и развить, и воспроизвести логическое противоречие (…когда оно необходимо), следует это противоречие определить в строгой формально — логической форме, то есть определить его именно и только в той форме, в какой противоречие запрещено формальной логикой!

Здесь нельзя удовлетвориться комфортабельной эклектикой и расплывчатостью. Здесь требуется полная логическая ясность.

Содержательно сие означает, что в самом начале логического движения “закон тождества” должен быть понят в “связке” со столь же всеобщим “законом достаточного основания”. Если вдуматься, два эти формально — логических закона и предполагают и… взаимоисключают друг друга. Закон тождества предполагает, что выводимое из “начала” утверждение, суждение, понятие должно быть — для корректного обоснования — тождественно этому началу, также самотождественному (А = А; А = Б). Закон достаточного основания предполагает, что логическое начало не тождественно самому себе и выводимому из него следствию. Иначе вывод невозможен. Только вводимое в самое начало обоснования логическое противоречие (двух формальных законов) обеспечивает… строгую формальную обоснованность вывода. Иначе будет не вывод, и не обоснование, но — логический круг.