Владимир Библер - Что есть философия?!

Вот насколько существенно диалектическое противоречие (диалектика в целом) для самой формальной логики. Причем это странное противоречие должно и может быть обнаружено не только в самом начале логического движения, но и в каждом его моменте. Существует некое правило переноса начального противоречия между законом достаточного основания и законом тождества в каждый атом обоснования.

В каждом нашем утверждении — “отсюда следует…” обнаруживается, что нечто действительно "следует…" лишь в том случае, если предшествующее наше утверждение тождественно предыдущему и вместе с тем является его основанием (т. е. не тождественно).

10. Теперь, приняв бой на твердой формально — логической почве, перейду к тем заключительным соображениям, которые очерчивают реальное поле плодотворной полемики между позициями Поппера и — традицией диалектики.

Это сопряжение и противопоставление “борьбы идей” и — “борьбы (битвы) умов, людей”.

Когда Поппер утверждает, что в “диалектике” “борьба людей” вытесняется и аннигилируется “борьбой идей”, что в логике Гегеля исчезает реальный субъект мысли, или, говоря попросту — исчезает живой мыслящий человек (и соответственно — индивидуальный ум) в его общении с иным, столь же неповторимым индивидом, то такое обвинение попадает в самую точку. Но, с другой стороны, “борьба людей”, не понятая как общение и взаимообоснование умов и — далее — идей (в самом глубинном смысле слова), легко вырождается в чисто эмпирическое соревнование “проб и ошибок” (см. все предыдущее). Но в XX веке, когда предметом логического внимания становится исходное начало мысли и — взаимообщение этих начал, в XX веке логическое движение должно быть понято как одновременное и в том же отношении осмысленное “соотнесение” (дальше это требуется уточнить) Умов, всеобще — индивидуальных разумов и — тем самым — Идей. Это и есть поле взаимопонимания внешнего и внутреннего критериев теоретической истинности. Это — поле взаимопонимания и продуктивного спора научного и собственного философского средоточия мысли.

В свете изначального сопряжения (диалога) Умов особое значение имеют собственные идеи Карла Поппера, далеко выходящие за рамки анализируемой статьи. Это — и тончайшая “критика историцизма”, и идеи “третьего мира”, и стратегия логической “фальсификации”, и многое другое, конечно, никак не подвластное “методу проб и ошибок”. В этих прозрениях Поппер действительно философ.

В своих заметках по поводу статьи Поппера я оставил в стороне попперовскую критику Маркса [16] Впрочем, в стороне оставлены также попперовские историко — философские экскурсы. Мне кажется, что и понимание рационализма, и анализ идей Канта, и обоснование эмпиризма — очень неточно и сомнительно. Но это действительно — специальный вопрос. . Эта критика представляется мне малоинтересной, поверхностной, идущей мимо цели (то есть — мимо произведений) и, главное — идеологической.

А идеологией — за и против Маркса — мы сыты по горло.

Нечто вроде заключения. Задача свести воедино две формы моего размышления о смысле философии — опыт определения и опыт критики — предстоит читателю. Предполагаю, что труд такого сопряжения будет собственной читательской формой возвращения к исходному вопрошанию каждого философа.

Скажу еще резче: предполагаю, что определение философии Платоном, Аристотелем, Проклом, Августином, Николаем Кузанским, Декартом, Спинозой, Кантом, Гегелем, Хайдеггером…также будет логически общаться с нашим пониманием, пусть и будет изложено на ином языке.

Именно — помыслить бытие (не познать, но из — мыслить — см. кантовскую “Критику чистого разума”). В своем особенном философском повороте — в повороте на начало бытия в античном или в средневековом, или в нововременном его предположении — именно эту проблему формулирует Платон в вопросительности и взаимодополнительности бытия многого и единого; Аристотель — в идеях формы и формы форм, как бытии до бытия “вторых сущностей”; Прокл — в идее первоначала; Аквинат — в своей “Сумме”; Николай Кузанский — в “Ученом незнании”; Декарт — в “Рассуждении о методе”; Кант — в “Критике…”; Гегель — в “Логике …”, пусть читатель продолжит сам, но пусть учтет, что разное понимание самого смысла бытия иначе ставит и вопрос об его начале и о начале мысли “об” этом до — начальном бытии…

Ср. античную философию, платоновского “Парменида”

См. “Метафизику” и “Вторую Аналитику” Аристотеля, “Об ученом незнании” Николая Кузанского, все работы Декарта, “Критики” Канта, “Бытие и время” Хайдеггера; далее — по вашему выбору.

Правда, обычно философия придает своей онто — логике предположений статус догматических утверждений, но это уже иная проблема — проблема почти неизбежного “бегства от чуда” онтологичности возможного бытия.

Здесь я пытаюсь осмыслить не весь спектр сопряжения “философия — религия”, но только осмыслить сопряжение философского и религиозного понимания бытия, бытийной установки.

В “возможности — бытии” Николая Кузанского нет (хотя постоянно маячит на горизонте) той насущности бытия, что реально и возможно только для “малого” особенного индивида, для личного ума.

Скажу еще раз — эти сверхсжатые экскурсы в историю философии, — даже не экскурсы, а философские формулы — энигмы (загадки), конечно, не должны что‑либо доказывать или иллюстрировать; они необходимы автору как предмет размышления о том, “что есть философия?” и, надеюсь, — внимательному читателю — как исходная установка на философское размышление.

Но все же: только в XX веке онтология возможностного (бесконечно возможного) бытия значима в собственном смысле и может быть осмыслена философски — в философии культуры. В итоге — спиральное взаимопредположение индивидуального ума и всеобщего разума достигает предельного напряжения (в идее произведения как идеи философской) и тогда грань “философия — религия” становится специальным и осознанным предметом разумения.

Об этом пограничье — детальнее — “От наукоучения — к логике культуры”.

Голосовкер Я. Э. Логика мифа. М., 1987. Однако для Голосовкера нет превращения разума — в воображение (искусство) и воображения — в разум. В “Логике мифа” абсолютный разум и абсолютное воображение просто тождественны. Но это действительно — логика мифа.

В XX веке сама “вертикаль” понимается как одновременное общение в двух взаимоперекрестных измерениях: общение раз — личных личностей различных исторических культур и — общение различных, по идее — бесконечно — возможных — форм разумения.