Александр Фефилов - Введение в когитологию: учебное пособие

8. иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать;

9. кто имеет уши слышать, да слышит!».

Первичное чтение притчи «невооруженным глазом» не даст для нашего ума ничего, кроме банальных сведений реально-онтологического порядка, представленных в различных атрибутивных и пропозициональных локутемах. Семантические локутемные смыслы сводятся к следующим комплексам:

(A) Человек вышел в поле, чтобы посеять, зерно и получить через некоторое время урожай.

(Б) Поле, на котором сеятель разбрасывал зерно, было неоднородно:

(1) место у дороги;

(2) каменистые места, с малым количеством земли;

(3) тернистые места, заросшие травой и сорняком;

(4) добрая, обработанная земля.

(B) Зерно, упавшее у дороги, не успело взойти, так как было склевано птицами.

(Г) Зерно, упавшее в каменистые места, взошло, но увяло, так как там мало было земли.

(Д) Часть зерна заглушили сорняки.

(Е) Зерно, упавшее на добрую землю, дало наибольший урожай: в тридцать, шестьдесят, сто крат.

Мы предполагаем, что определенные локутемы должны быть нагружены какими-то иными, не семантическими смыслами, иначе было бы непонятно, для чего, с какой целью приводится в Библии данная притча. Такими смыслами являются коммуникативные смыслы – коммуникемы. Последние придают локутемам иное качество. Собственная семантика локутем отодвигается на второй план и образует вторичный знаковый фон.Первичную знаковую функцию начинают выполнять коммуникемы.

Локутемно-коммуникемная совокупность представляет собой когитему, как наиболее самодостаточную единицу речевого мышления. Выражаясь более образно, мы можем сказать, что коммуникемные корни когитемы проростают не в самом языке, а на почве концептемы. Это христианский концепт, знание которого обеспечивает правильное толкование притчи. В данном случае этот концепт характеризуется тем, что притча не только «вещает» (= сообщает о вещественном положении дел), но и сравнивает, наталкивает на аналогию (считается, что само слово притчапроизошло от греческого глагола parabole– сравнивать, ср. парабола– иносказательное нравоучение). Христианская концептема, как нам представляется, строится на аналогии «Бога» и «сеятеля»; «сеятеля» и «говорящего»; «семени» и «слова». Говорящий – это тот, кто разбрасывает «словесные семена», которые прорастают в сознании слушающих соответствующими образами и идеями или вообще не прорастают. В этом мы убеждаемся, читая притчу повторно «вооруженным глазом».

В соответствии с нумерацией строк притчи «О сеятеле» мы можем, пользуясь заявленной аналогией, сделать следующие выводы:

4 => полное непонимание, невосприятие услышанного слова;

слово не дошло до слушателя, который имел уши слышать, да не услышал; говорящий «сработал» впустую;

5 => скоротечное усвоение в силу неподготовленности слушателя, например, отсутствия соответствующих знаний, неглубокое проникновение в суть услышанного слова;

6 => усвоение, не выдерживающее проверки на практике в силу все того же поверхностного восприятия;

7 => засоренное восприятие и неправильное усвоение; говорящий вынужден не просто убеждать словом, ему приходится переубеждать, но переубедить слушающего он не смог;

8 => оптимальное восприятие и усвоение; однако каждый

слушающий воспринимает неодинаково; соответственно, эффект от речевого воздействия различный у разных людей.

Кризисные явления в исследовании языкового феномена обусловлены выходом лингвистики за пределы узколингвистического анализа и ее переходом в статус интердисциплинарной науки. Данный переход ознаменовался отказом от методологической односторонности лингвистического анализа, основанного на структуралистских понятиях об имманентности языковой системы, ср. «язык в себе»; и вследствие этого создавшимся методологическим вакуумом; и последующим осознанием языка как свойства мыслящего и говорящего коллективного субъекта, ср. «язык в человеке и для человека».

Интердисциплинарность предполагает объединение ряда научных исследований гуманитарного профиля в единое исследовательское направление, которое целесообразно назвать когитологией.

Когитология – это наука о языкосознании (изучение закономерностей отложения мыслительных понятий в языковой системе; определение характера взаимодействия языковой консервативной семантики с динамической мыслью, экспансивно воздействующей на язык), а также наука о речемышлении (выявление способов синтезирования языкового и мыслительного содержания в процессах осознанного, целенаправленного или сознательно не регулируемого, стереотипного наложения объективированной мысли на репрезентируемую мысль; описание результатов взаимодействия оязыковленной мысли с оречевляемой мыслью, т. е. объяснение характера коммуникативно обусловленного мыслевыражения).

Методы когитологического исследования строятся с учетом закономерностей функционирования координативного сознания субъекта, которое осуществляет соотношение части и целого; направляет и контролирует аналитические и синтетические процессы; запускает процедуры исключения и отождествления в когитологических сферах языкосознания и речемышления.

Основными единицами объективации и репрезентации когитологических сфер являются лингвема (языкослово) и локутема (речеслово). Результатом итоговой деятельности координативного сознания следует считать мыслевыражение, или когитему как совокупность локутемы, коммуникемы (коммуникативного смысла) и задействованной части концептемы (базы мыслепорождения, или материала для мыслепостроения).

Когитологический подход открывает новые перспективы исследования языковых явлений в области лингвистики, ориентированной на проблему интеграции языка и сознания, речи и мышления. Это центральное направление исследования в рамках когитологии можно определить как лингвокогитологию. Лингвокогитология должна рассматривать в качестве своей основной задачи переосмысление известных языковых, в частности, грамматических категорий, в перспективе их взаимодействия с логико-семантическими категориями, как языковыми аналогами логико-мыслительных категорий. В этом направлении необходимо создавать лексические тезаурусы и грамматики когитологического типа, которые позволили бы обучаться говорению не из перспективы пассивного слушающего, как это часто делается сейчас, а из перспективы активного говорящего. Обучающийся говорению руководствовался бы в своей деятельности не языковыми выражениями, сформулированными когда-то и где-то чужим сознанием на чужом идиолекте и представленными в текстах учебника, а собственными концептами, имеющими выход на языковые средства и речевые обороты, как стереотипные, так и креативные, но в пределах языковых и социальных норм общения.