Христоф Зигварт - Логика. Том 1. Учение о суждении, понятии и выводе

Я, естественно, вполне признаю правильность того, что сказано относительно смысла так называемого проблематического суждения, и превосходное различение от него простого вопроса, которым выше в тексте я воспользовался с благодарностью. Но я должен сделать отсюда противоположный вывод. Если я стану вполне на точку зрения Виндельбанда, что утверждение и отрицание одинаковым образом суть оценка связи представлений с точки зрения ценности истины, – то в отсрочке оценки я не могу признать некоторый вид оценки. Если относительно значимости связи представлений не должно быть ничего высказано, то не может быть совершена никакая оценка и остается только познание этого субъективного факта. Отношение между тремя «формами суждения» не может быть соподчинением, координацией. Или «я не могу решить», или «я могу решить»; если я решаю, то я решаю или «утвердительно», или «отрицательно». Соподчиненными, следовательно, являются только утверждение и отрицание как направления решения; оба они противостоят не решению; это и есть то, что я хотел выразить. И если познание вещи имеется налицо лишь тогда, когда я могу или утверждать, или отрицать то в противоположном случае нет познания вещи, а лишь познание моего субъективного бессилия; следовательно, тут имеется лишь суждение относительно меня, а не суждение относительно субъекта предложения. Я не могу согласиться также и с тем, что имеются степени уверенности, так как уверенность есть-де чувствование и все чувствования обнаруживают различия интенсивности. Уверенность – беря это слово в строгом смысле – или имеется, или ее нет; что не есть абсолютно достоверно, то есть недостоверно. Уверенность, конечно, дает себя знать непосредственным образом в нашем сознании, имеется чувство уверенности – точно так ж, как неуверенность, колебание между противоположными вероятностями дает себя знать в чувствовании. Но противоположными являются не «уверенность относительно утверждения» как одна крайность, «уверенность относительно отрицания» как другая крайность, и между ними «неуверенность», как переходное состояние, – а противоположны уверенность и неуверенность, и уверенность есть одинаковым образом и при утверждении, и при отрицании. Если бы учение о том, что уверенность имеет степени, имело серьезное значение, тогда различие между мнением и знанием было бы лишь относительным. Степени имеет только надежда на уверенность.

62. Leibn. Princ. Phil., § 33 (Erdm. с.707): II y a deux sortes de vérités, celles de raisonnement et celles de fait. Les vérités de raisonnement sont necessaries et leur oppose est impossible, et celles de fait sont contigentes et leur oppose est possible. Quand une vérité est nécessaire , on peut en trouver la rasion par Panalyse, la résolvant en idées et en vérités plus simples, jusqu’à ce qu’on vienne aux primitives… 35: ce sont les énontiations identiques, don Popposé contient une contradiction expresse. Nouv. Ess. IV, § 1. Erdm., 340: Pour ce qui est des vérités primitives de fait, ce sont les experiences immédiates internes , d’une immédiation de sentiment. Cp. De scientia universali. Erdm. c. 83.

63. Если бы захотели сослаться на то, что ведь чувства обманывают и что возможно сомневаться в наличности всего реального мира, но не в положении «А = А», то это вполне верно, но не уничтожает того положения, что всякое суждение лишь постольку истинно, поскольку оно необходимо. Ибо если бы на основании наших фактических ощущений мы не могли сделать никакого высказывания о сущем и вообще никакого общезначимого высказывания, потому что мы предполагаем их появление чисто случайным, индивидуально различным и незакономерным, подобно сновидениям, – тогда вообще не было бы возможно никакое фактическое суждение относительно чего-либо иного, кроме нашего моментального возбуждения. Но если бы мы предположили, что ощущения хотя и подчинены для всех одинаковой необходимости, но что мы не знаем этой необходимости и ее закона, – то снова было бы то же самое – мы не могли бы выполнить ни одного суждения относительно вне нас сущего. Именно в таком положении мы находимся по отношению к вопросу, что есть по своему последнему существу то сущее, которое мы ощущаем. Именно поэтому здесь имеются лишь предположения и гипотезы, но не суждения, которые могут заявить себя истинными. Но поскольку мы убеждены, что знаем необходимость в тех процессах, посредством которых из ощущений мы образуем суждения, – настолько же простирается и область надежного акта суждения, сопутствуемого убеждением в истинности. Мы знаем, что теперь мы ощущаем этот цвет, теперь другой, что мы должны отнести его к этому месту в пространстве, что мы должны рассматривать его как цвет этого определенного являющегося предмета. Есть этот предмет простое явление или он есть явление сущего, и сущего, обладающего теми или иными качествами, – об этом можно спорить; и в зависимости от предпосылок тут изменяется тот смысл, в каком фактическое суждение является истинным.

64. Princ. Phil., 31 и сл. Erdm., 707: Nos raisonnements sont fondés sur deux grands principes, celui de la Contradiction… et celui de la Raison suffisante, en vertu duquel nous considérons qu’aucun fait ne saurait se trouver vrai ou existent, aucune énontiation veritable, sans qu’il-y-ait une raison suffisante pourquoi il en soit ainsi et non pas autrement, quoique ces raisons le plus souvent ne puissant point nous être connues. То же самое Лейбниц формулировал раньше – De scientia universali (Erdm. с. 83) таким образом: Omnis veritatis (quae immediate sive indentica non est) redid posse rationem, hoc est, notionem praedicati simper notioni sui subjecti vel expresse vel implicite inesse. Следовательно, он понимал под этим чисто логический принцип, благодаря которому все нетождественные суждения являются истинными лишь постольку, поскольку силлогистически доказана их необходимость. В других местах, напротив, он выдвигает лишь метафизическую сторону. Так, Theod. 44 (Erdm. c.5i5):…Pautre principe est celui de la raison déterminante, c’est que jamais rien n’arrive, sans qu’il-y-ait une cause ou du moins une raison déterminante, c’est-â-dire quelquechose qui puisse server â render raison a priori, pourguoi cela est existent plutôt que non, et de telle plutôt que de toute autre façon. Ce grand principe a lieu dans tous les événements… Pr. De la nature et de la Grace § 7 (Erdm. c. 716): rein ne se fait sans raison suffisante. Trois. Ecrit â Mr. Clarke (Erdm. c.751). В пятом письме к Clarke’ у, напротив, снова появляется полная формула (Erdm. с. 776): Ce principe est celui du besoin d’une rasion suffisante, pour qu’une chose existe, qu’un événement arrive, qu’une vérité ait lieu.

65. Aristot. Anal. pr. II, 4. 57 b 1: Όταν δύο εχη ούτω προς άλληλαώστε θατέρου οντος εξ ανάγκης είναι θατέρον, τούτου μη οντος μεν ουδέ θατέρον έσται οντος δ’ ούκ είναι θατέρον.

66. Полное исследование этих понятий будет дано в третьей части.

67. Ср. критику Arnauld’a против Картезия в Objectiones quartae.

68. De verit. primit. Erdm. c. 99. Cp. Princ. phil., § 45. Erdm. c. 708.

69. Ср. к следующему мое Programm: Beiträge zur Lehre vom hypothetischen Urteil (Tübingen, Laupp), 1870.

70. Так определял условное суждение Вольф в своей «Логике». См. мое упомянутое выше Programm, с. 23 и сл.

71. См. мое Programm, с. 12.

72. Дж. Ст. Милль, Логика, книга I, глава 4, § 3.

73. Этому познанию, что условное суждение утверждает аподозис как необходимое следствие протазиса, по-видимому, противоречит обычное в логике и грамматике обозначение этого последнего как предпосылки, или условия, аподозиса. Именно если под условием понимать соответственно обыкновенному словоупотреблению condition sine qua non, то, что должно быть выполнено раньше, чем наступает или становится значимым нечто другое, – то тем самым, по-видимому, указывается и то, что вместе с протазисом уничтожается и аподозис, и он не имеет уже силы, если не имеет силы протазис. Но именно это и не требуется необходимым следствием. Следствие может существовать, хотя бы основание и не имело силы, пока это последнее не является исключающим; и единогласно признается то учение, что с незначимостью протазиса аподозис не уничтожается («если треугольник равносторонний, то он остроугольный» – здесь не утверждается, что разносторонность есть условие остроугольности; так что треугольник, который не был бы равносторонним, не мог бы быть остроугольным). С другой стороны, для того чтобы произвести вещь, недостаточно еще поэтому того, что является простым условием; если даже условие понимать в смысле нераздельной части полной причины, то оно все же обозначает только часть. Но в условном суждении протазис должен не только сообусловливать аподозис, но и сам по себе должен делать его необходимым. Противоречие это разрешается, если различать субъективные условия высказывания от содержания высказанного. Субъективным условием утверждения аподозиса служит его достоверность; и суждение высказывает, что в связи мышления, в какой именно я стою, достоверность аподозиса зависит от достоверности протазиса. Лишь поскольку имеет силу протазис, лишь постольку я хочу и могу утверждать нечто относительно субъекта аподозиса. Если протазис не имеет силы, то я не хочу ничего утверждать. Если условие не выполнено, то я ни за что не ручаюсь – например «если ты быстро побежишь, ты нагонишь его». Но этим не сказано, что быстрый бег объективно утверждался бы как condition sine qua non для этого «нагнать». Ибо другой может оставаться стоять и т. д. Но с другой стороны, я должен быть уверен в необходимом следовании аподозиса из протазиса, дабы ручаться за аподозис при условии протазиса.