Христоф Зигварт - Логика. Том 1. Учение о суждении, понятии и выводе

2. Там, где дело идет об обучении через посредство традиции, – там основанием достоверности суждения для обучающегося служит попросту авторитет учащего; объективная значимость принимается в силу доверия к знанию и правдивости учащего, в силу того, что ему верят. Так как все описательные суждения для слушающего необходимо являются синтетическими, то такой же характер носят и те суждения, которые по своей природе обращаются к вере слушающего и требуют таковой. И наряду с собственным восприятием (и тем, что, например, выводится отсюда) нет иного знания о единичном, кроме того, что получается путем веры, и последнее в этом случае есть историческая вера.

3. Итак, обучение и рассказ присоединяют предикаты к служащему субъектом представлению, которое еще ждет своего определения; они требуют, чтобы предикаты эти были объединены в одно с указанным представлением. Совершенно такой же процесс вызывается внутренней игрой наших представлений , которое определяется законами ассоциирующего воспроизведения и деятельностью руководимой аналогиями силы воображения. Когда благодаря восприятию или воспоминанию в сознании появляется какой-либо объект, то им вызываются не только те предикаты, которые согласуются с его настоящим и представляемым содержанием и которые приводят к непосредственным суждениям. Помимо этого воспоминание, ассоциация, аналогия ведут за собой еще другие представления, которые стремятся соединиться с субъектом в качестве предикатов, причем последние сами по себе не должны еще заключаться в имеющемся налицо представлении субъекта. С одной стороны, здесь можно указать на разобранный выше (с. 61) повседневный случай, а именно что зрительные образы единичных объектов вызывают воспоминание об их остальных свойствах, и последние тотчас же присоединяются к ним в качестве предикатов. («Это виноград» – «это сладко», «это камень»«твердый» и т. д.) Но в то время как ассоциация совершается здесь с такой абсолютной неуклонностью, что суждение касается уже завершенного представления (см. выше), – в то же время сюда примыкают в незаметных переходах такие случаи, в которых слияние наступает не тотчас же. Напротив, вызванное представление, говоря языком Гербарта , как бы висит здесь в воздухе и приводит лишь к ожиданию суждения. Это яснее всего обозначается там, где привлекаются различные, друг друга исключающие представления, и между ними возникает борьба. Так бывает тогда, когда я издали вижу человеческое лицо, которое одновременно вызывает во мне и образ А , и образ В и кажется мне похожим то на этот, то на тот.

На таких ассоциациях покоятся в особенности все те суждения, которые забегают в будущее. Они никогда не могут вытекать из анализа того, что есть сейчас, а всегда получаются через посредство тех или иных выводов. «Снег будет таять» – этого я не могу видеть в нем, но на основании прежнего опыта я примышляю к имеющемуся налицо наглядному представлению тот предикат, которого еще нет в нем.

4. Общая склонность совершать акт суждения и связывать новое с уже знакомым нам развита очень сильно. Так что когда нет к этому препятствий, те же процессы, что приводят с собой предикат, очень легко ведут также к возникновению суждения, т. е. они приводят к вере в объективную значимость поставленного в качестве задачи синтеза. Чем меньшим навыком обладает мышление, тем оно менее предусмотрительно, тем меньше сознается разница между чисто субъективными и психическими комбинациями и комбинациями объективно значимыми, тем легче верится в то, что кому-либо приходит в голову, в особенности если оно встречает могучую помощь со стороны желания или склонности. Обыкновенно достаточно бывает воспоминания об одном или нескольких случаях, когда субъекту А принадлежит предикат В – например, красная ягода была складкой, – и тот же предикат В будет приписываться всякому субъекту, который с первого взгляда похож на А. И часто мы едва сознаем тот процесс умозаключения, благодаря которому осуществляется синтез суждения. Это легковерие естественного мышления, этот источник многих ошибок, поспешных допущений, суеверных мнений есть вместе с тем то необходимое условие, при котором только мы и научаемся производить опыты и выходить за пределы данного. Как обстояло дело с обобщением представлений, а именно что нам приходится не научаться ему, а напротив, задерживать его, что нам приходится упражняться в различении, – так же обстоит дело и с актом суждения, выходящим за пределы данного. В силу наших естественных склонностей мы всегда получаем известное число предикатов и приписываем их тем или иным субъектам; то, чему мы должны научиться, – это предусмотрительность и сомнение, различение значимого от незначимого; мы должны научиться соображать, какой из этих синтезов объективно необходим, какой из них навязывается нам в силу наших естественных привычек.

5. Там, где вследствие более сильного препятствия выходящее за пределы данного суждения не может завершиться, – там возникает двоякого рода вопрос. Во-первых , к данному представлению мы ищем требуемого иной аналогией восполнения , и никакая несомненная ассоциация не дает нам этого последнего. Так бывает тогда, когда для нового и неизвестного объекта у меня не оказывается налицо никакого сходного с ним представления из прежнего воспоминания – что это такое? Или когда я отыскиваю субъект к данному свойству или деятельности – кто говорит? что блестит там? Или когда я сомневаюсь относительно того, какие дальнейшие свойства или деятельности принадлежат вещи как воспринятые – какой вкус имеет это? Во втором ряду случаев мы приходим, правда, благодаря ассоциации к этому восполнению, но тут нет уверенности относительно его значимости. Суждение здесь, правда, уже предуготовлено в мыслях, но оно не выполнено; таким образом, тут возникает вопрос, в котором мы ищем решения относительно значимости определенного предицирования – « А есть, конечно, В ?»

6. Как первый вопрос, касающийся восполнения, так и второй – касающийся подтверждения, психологически предполагают простое и непосредственное суждение, с которым неразрывно связано сознание его значимости. Я могу искать лишь то, о чем я по крайней мере имею общее и неопределенное представление. Лишь имея опыт относительно полных синтезов, я могу желать восполнить неполное представление каким-либо дальнейшим элементом. У меня должна уже быть привычка относить чувственные ощущения к определенным вещам, и лишь тогда я могу начать отыскивать соответствующую вещь к тому ощущению, которое дано мне безо всякого определенного отношения.