Христоф Зигварт - Логика. Том 1. Учение о суждении, понятии и выводе

Но тут возникает вторая из тех трудностей, которые мы подчеркнули в § 40, 8. Всякое определенное ощущение, всякое отдельное чувствование боли есть нечто простое, элементарное. Но число этих различимых простых ощущений бесконечно. Совершенно невозможно фиксировать и удерживать в памяти, в отличие от всех других, все отдельные воспринимаемые оттенки света, теплоты и т. д., из которых каждый доходит до нашего сознания как нечто просто данное. Никакие средства языка не могли бы быть достаточными для того, чтобы справиться с этим бесконечным многообразием. Язык пользуется именно тем обстоятельством, что сходное связано незаметными различиями, и одним и тем же словом он обозначает целый ряд близких друг другу оттенков. Но сходство само по себе есть нечто неопределенное, непригодное для фиксирования в понятии, оно предполагает различие, не указывая его величины. Если мы хотим прийти здесь к определенности понятий, то для этого нет иного пути, кроме как исходить из обозрения всего образованного исчезающими различиями ряда, и в этом непрерывном необходимо провести такие границы, в пределах которых должно иметь силу определенное обозначение. Благодаря этому возникает то, что выше, в § 7, мы назвали всеобщностью слова , в отличие от всеобщности представления. Обозначения цветов, например, до тех пор остаются нефиксированными в понятии, пока не установлен весь ряд всех цветовых оттенков и пока не определено, в пределах каких границ должно иметь силу обозначение «красный», «зеленый» и т. д. О тех средствах, какие имеются у нас, для того чтобы произвести это фиксирование, речь может быть лишь в третьей части. Здесь достаточно установить, что «красное» в том самом смысле является общим для «пурпурно-красного, ярко-красного» и т. д., в каком «протяженный» служит общим для различных тел. Ибо в пурпурно-красном, ярко-красном и т. д. мыслится не тот же самый красный цвет в различных комбинациях; всякое ощущение есть нечто совершенно простое и не может быть разложено на сходный у всех элемент и на элемент отличный 87.

Отсюда выясняется также и природа значения таких слов, как «цвет», «тон», «запах» и т. д. Так как «цвет» есть общее к «красному, голубому, желтому» и т. д., то, согласно обычной теории, и понятие цвета должно быть элементом понятий «красный» и т. д. Но «красный, голубой, желтый» суть нечто простое. Что есть цвет – это можно объяснить лишь путем перечисления отдельных цветов. Если слово «цвет» должно иметь наряду с тем еще определенный в понятии смысл, то это может произойти лишь благодаря тому, что, объединяя целый ряд представлений, оно вместе с тем изображает эти последние как отграниченные от других представлений, являющихся несравнимыми, как тона и запахи. Но если должно быть выражено общее , то это возможно лишь посредством отношения ; это последнее не обозначает прямо содержания представления, а общее отношение, благодаря которому красный, голубой, желтый и т. д. различаются от других простых ощущений, т. е. отношение к зрению и глазу. Только посредством таких отношений и может быть установлено общее. Но отношения эти не суть элементы самих представлений. Это различие слов, являющихся только общими именами простых признаков, от таких слов, которые действительно обозначают простые элементы представления , необходимо соблюдать строго, ибо иначе вносится путаница в учение о признаках и в связанное с этим учение о высших понятиях и о подчинении понятий. Во всяком случае, и указанные общие имена могут иметь значение в качестве знаков для признаков, поскольку они указывают на нечто общее, что лежит в основе согласующегося отношения.

Но интенсивность ощущения и его различия суть поистине общие понятия. Ибо они сводятся к сопровождающему ощущение душевному возбуждению, смена которого при различных объективных элементах остается той же самой.

12. Но то же самое, что было развито относительно чувственных качеств, по-видимому, имеет силу и в применении к формам и движениям , которые равным образом представляют собой нечто непосредственно наглядное. Также и здесь бесконечное многообразие и незаметные оттенки; также и здесь единичное чувственно наглядное, по-видимому, является чем-то первоначальным и общее (форма, движение), по-видимому, обладает лишь всеобщностью слова. Но это кажется лишь так. Ибо представление об определенной форме – треугольника, четырехугольника, круга – отнюдь не есть что-либо столь непосредственно сразу данное, как ощущение звука или запаха. Схватывание формы требует движения взгляда или руки, и это возвращающееся к себе движение, благодаря которому тело определенным образом отграничивается в пространстве, является в действительности, как эта деятельность, при всяком схватывании формы, с одной стороны, тем же самым; с другой – оно оказывается в своем течении различным образом видоизмененным. Равным образом, при представлении объектного движения тот процесс, благодаря которому оно воспринимается, сравнивание двух или нескольких мест и познание их различия и представление о непрерывном переходе от одного к другому является одним и тем же. Но путь, скорость и т. д. видоизменяются. «Движение, форма» суть поистине общие понятия, «цвет и тон» (как выражение непосредственно данного, не в физическом смысле) суть общие слова или общие имена. Поэтому на одном примере можно показать, что есть движение; но что такое цвет – этого показать таким образом нельзя. Вместе с тем отсюда становится понятным, как всякая теория, исходящая из чувственных ощущений как единственно первоначально данных элементов наших представлений, должна склоняться к тому, чтобы все общее понимать лишь как общие имена; и этот способ рассмотрения она распространяет также на все вещи, раз она рассматривает эти последние как чувственно данные и игнорирует процессы образования их представлений. Сенсуализм и номинализм всегда идут рука об руку.

На основании анализа объектов на их последние элементы возникают – и притом столь же легко из анализа единичного объекта, как и из сравнения анализов различных объектов – ряды понятий, в которых всякий следующий член детерминирован при помощи дальнейшего различающего признака , а благодаря этому в сравнении с предыдущим он имеет более богатое содержание. Менее детерминированное, более бедное понятие, которое сомыслится в следующем, называется подчиняющим, высшим или родовым понятием ; более детерминированное, более богатое понятие называется подчиненным, низшим, видовым понятием ; их отношение есть отношение подчинения.