Александр Доброхотов - Избранное

Gilson E. L’ etre et Г essence. P., 1948. P.42.

Wyller E. A. Platons «Parmenides» in seinem Zusammenhang mit «Symposion» und «Politeia. Interpretationen zur Platonischen Henologie». Oslo, 1960.

Для понимания Лосева важно расслышать голос (вернее – голоса) Достоевского. После исследования Е. А. Тахо-Годи стало очевидным, что интонации Достоевского (разумеется, с их смысловой аурой) неслучайным образом мерцают не только в лосевской прозе, но и в его теоретических работах. (См. Тахо-Годи Е.А. «Интеллектуальный роман» Алексея Лосева // Тахо-Годи А. А., Тахо-Годи Е.А., Троицкий В.П. А.Ф. Лосев – философ и писатель: К 100-летию со дня рождения. М., 2003.)

Строго говоря, генология и философия «всеединства» суть разные темы: генология исследует границу бытия и сверхбытийного Единого, а также формы присутствия Единого в Ином, тогда как философия «всеединства» строит общую систему миропонимания, в которой генология может быть (а может и не быть) элементом системы.

История античной эстетики. [Т. 8] Итоги тысячелетнего развития. Кн. 1. М., 1992.

Показательна характеристика «пограничной» эпохи – ренессансного Гуманизма. Сравнивая «три основных всемирно-исторических типа неоплатонизма», Лосев, находя общее у античного, средневекового и возрожденческого неоплатонизма, подчеркивает, тем не менее, что «возрожденческий неоплатонизм антропоцентричен, причем этот «антропос» мыслится там не просто индивидуалистически, но именно артистически-индивидуалистически». «Эстетика Возрождения». М., 1978. С. 95.

История античной эстетики. [Т. 2] Софисты. Сократ. Платон. М., 1969. С. 627.

«Это благо для Платона есть просто абсолютная целостность всего существующего…» Там же, с. 637.

Там же, с. 628.

Об этом см. также статью настоящего сборника «„Беспредпосылочное начало“ в философии Платона и Канта».

«Они еще не знали, что́ это за единое и не могли назвать его имени; но они уже проповедовали единичность абсолюта, понимая его пока арифметически. Они понимали его как индивидуум, но не как индивидуальность». Лосев А. Ф. История античной эстетики. [Т. 2] Софисты. Сократ. Платон. М., 1969., С. 640.

Вся телеология Сократа, как убедительно демонстрирует это А.Ф. Лосев, основана на превращении в проблему жизни и смысла: того, что было до известной степени очевидностью для досократиков. В самом деле, после Сократа становится невозможной всеобъясняющая ссылка на космический разум: ведь именно в моральном сознании человека, а не в природе, есть тот компонент, который делает отвлеченно общее Единым. Но истинно Единое не может быть лишь субъективным. Из этого открытия, как из корня, вырастает сократовская диалектика как присутствие Единого в Логосе и сократовская ирония как отсутствие Единого во всем явленном. «Что-то такое знал этот гениальный клоун, чего не знают люди…» Может быть, как раз эту тайну Единого? Лосев А. Ф. История античной эстетики. [Т. 2] Софисты. Сократ. Платон. М., 1969. С. 51–82 и особенно 79–82.

См. например строки о «мягком», «задушевном», «интимно-сердечном» отношении Плотина к Единому: Лосев А.Ф. История античной эстетики. [Т. 6] Поздний эллинизм. М., 1969. С. 716.

См. Лосев А. Ф. История античной эстетики. [Т. 8] Итоги тысячелетнего развития. Кн. 1. М., 1992. С. 49–101. Также – Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии. VI часть. М., 1993. С. 873–892. Заслуживает внимание анализ этих страниц в статье Л. А. Гоготишвили «Платонизм в Зазеркалье XX века, или Вниз по лестнице, ведущей вверх». Там же, с. 929–932. См. также работу В. В. Асмуса «Триадология Лосева и патристика: предварительные заметки». Начала. 1994, № 1 (11). С. 95–100.

См. «Философия имени»; «Вещь и имя». В кн.: Лосев А. Ф. Бытие – Имя – Космос. М., 1993. См. также «Из работ А. Ф. Лосева об имяславии (публикация проф. А. А. Тахо-Годи)». Начала. 1995, № 1–4 ( 15 -1®) – С. 206–275.

Подробнее об онтологических аспектах имяславия см.: Доброхотов А. Л. Мир как имя. Логос. № 7 (1996). С. 47–61. Его же: «Онтология символа в ранних трудах Лосева» в настоящем сборнике.

«Философия имени». В кн.: Лосев А. Ф. Бытие – Имя – Космос. М., 1993. С. 682–683.

Там же, параграф 14. С. 694–696.

Ср.: Хоружий С. С. Идея всеединства от Гераклита до Лосева // Начала. 1994. № 1. С. 92: «По существу, Лосев – а отчасти уже и Флоренский – дошли в своем творчестве до границ, до исчерпания философских перспектив русской метафизики всеединства. У них… начинается зарождение… новой фундаментальной парадигмы для русской мысли, на смену прежней панентеистской парадигме».

«Никогда никто и нигде не понял и не поймет подлинного смысла этой первой вспышки мысли на темном фоне абсолютной самости… совершенно невозможно сказать, почему, из каких причин, на каком основании и как именно появляется этот первый удар молнии смысла; и невозможно сказать, что заставило абсолютную самость, которая и без того есть абсолютное самодовление, еще порождать из себя те или другие категории, в том числе и категорию бытия, или различия». См.: Лосев А. Ф. Самое само // Лосев А. Ф. Миф. Число. Сущность. М., 1994. С.401.

«Для тех, кому непонятна природа самого самого, может быть, более понятным будет в качестве первопринципа становление. Оно ближе (правда, для нефилософов) к реальному содержанию знания, и правду его поняли даже рационалисты-кантианцы. В самом деле, смысловое происхождение несет с собою все отождествления и все различения, подобно тому, как бытийное становление несет с собою все акты полагания бытия и все его отрицания. Тут в едином принципе заключена вся индивидуальность вещи и все ее инобытийные судьбы. Но только в самом самом это дано в виде одной неделимой точки; тут же это развернуто, так сказать, в целую линию». Там же, с. 518–519.

«Никто не хочет знать, что в философии добрая половина всех учений не имеет ровно никакого отношения ни к какому мировоззрению или, вернее, имеет одинаковое отношение ко всем мировоззрениям. Сводить всю философию на мировоззрение целиком, несомненно, есть вульгаризация философии, игнорирование значительной – и притом наиболее научной – части ее содержания». Там же, с.387. «Научное содержание»– это, конечно, осторожный эвфемизм, но пафос тезиса и его вызов отечественной склонности к интуитивным озарениям понятен: «мировоззрение» должно быть вторичным по отношению к акту мысли.

Там же, с. 386.

Мотрошилова Н.В. Феномены воспоминания о смерти и любви в «Лекциях о Прусте»//Произведенное и названное. М., 1998. С.95.