Фридрих Фёрстер - Образ жизни, который мы выбираем

Существует хороший обычай, особенно строго соблюдаемый в Англии: слушать человека, выступающего с докладом или просто рассказывающего что-либо, с выражением глубочайшего внимания на лице и во всей позе. Причем совершенно неважно, интересует ли тебя то, что он говорит, или нет. И в этом нет никакого притворства, потому что внешнее проявление внимания стимулирует внутреннее участие. А ведь научиться чему-то можно у каждого докладчика и выступающего – на худой конец тому, как не надо излагать свои мысли. Кроме того, внешнее проявление внимания – необходимое напоминание человеку, помогающее ему в любой ситуации помнить о том, что он в обязательном порядке должен другому. В таких символических формах, так сказать, откладывается весь накопленный запас внутренней культуры, который понятен каждому мало-мальски восприимчивому человеку и может быть вновь плодотворно использован для внутренней жизни. Мы не всегда бываем на высоте в области собственного восприятия. Поэтому нам необходимы внешние формы и нормы поведения, нивелирующие такие колебания и препятствующие тому, чтобы мы поддавались каждой перемене собственного настроения. Многие боятся, что изменят самим себе, если будут придерживаться определенных требований поведения, вместо того чтобы всегда давать волю своему сиюминутному настроению. В действительности же человек чаще и больнее всего изменяет своему лучшему «я», когда отказывается от устоявшихся форм поведения, которые гарантировали бы ему, что он не станет добычей внезапно нахлынувших чувств или депрессии. Формы поддерживают постоянство внутренней жизни.

Поэтому, например, обязательные для всех формы французского языка, в которых этот крайне импульсивный народ создал самому себе противовес опасностям, исходящим от его собственного темперамента, имеют большое цивилизующее значение как мощное средство внутреннего действия.

Людям, пренебрегающим формой, следовало бы задуматься над тем, что как раз столь духовные люди, как Паскаль и Франц фон Залес, глубоко верили во внутреннюю ценность внешних форм и привычек. Так, например, Франц фон Залес дал настоятельнице монастыря в Порт-Рояле, пожаловавшейся ему на свой гневливый темперамент, следующий совет: «Приучайте себя к тому, чтобы говорить мягко, ходить спокойно, делать все, что вы делаете, хладнокровно, и вы увидите, что эта взрывная горячность за три или четыре года окажется в рамках умеренности. Но поступайте и говорите хладнокровно даже в тех ситуациях, которые не могут привести вас в волнение, где кажется, что бояться нечего. Например, вставая утром, ложась спать, садясь за стол, когда вы просто с кем-то говорите – короче, нигде, ни при какой оказии не забывайте об этом!»

Все сказанное касается и привычек к внешней чистоте и порядку. Один современник, спустя долгое время вернувшийся к христианской религии, как-то рассказал, что однажды, собираясь принять ванну, он спросил самого себя: «А внутри ты уже чистый?» Есть, конечно, много людей, ежедневно принимающих ванну; некоторые от чрезмерного мытья даже повреждаются умом. Но все же это чистая правда, что чувствительные люди при внешнем очищении ощущают внутренний подъем и что, с другой стороны, всякая внешняя запущенность, без сомнения, разрушительно воздействует на внутренний мир человека. Мы часто насмехались над англичанами, которые даже в джунглях не отступают от своей привычки к внешней чистоте. Никто не хотел понять, почему это чиновник, даже если он единственный англичанин в индийских джунглях, а вся прислуга состоит из аборигенов, переодевается к ужину. Но тот, кто знает, как сильно внешняя распущенность переходит на внутреннюю жизнь и сколь благотворно внешняя дисциплина влияет на наши беспорядочные склонности, тот не может не понять, что такие манеры глубоко оправданы. В Англии и Франции значение манер и форм зачастую преувеличивается и переоценивается. У нас, конечно, не происходит ничего подобного – все еще очень многие с высокомерным равнодушием взирают на эстетические манеры, противопоставляя совершенству формы естественность и безыскусственность, которые на поверку, как правило, оказываются инертностью и элементарной распущенностью. При этом совершенно не замечают, сколько дисциплинирующей силы, особенно для мужчин, таит в себе определенное принуждение к утонченным манерам, какое большое значение в этом плане имеет забота о поддержании эстетического чувства. Есть люди, которые любой «дом» своей неряшливостью и неаккуратностью превратят в «хлев». И есть другие, которые любой «хлев» превратят в «дом». На разве можно всерьез сомневаться в том, что как «дом», так и «хлев» вызывают в душе соответствующие ощущения? Посмотрите, как неряшливо ведут себя многие туристы на привале! Какая там изысканность в сервировке и еде! Похоже, они даже стесняются убрать за собой обрывки обер-точной бумаги и вскрытые консервные банки, так что их «обед» – не что иное, как примитивное поглощение пищи. И посмотрите, насколько симпатичнее будет выглядеть то же самое событие, если среди присутствующих найдутся двое, трое людей, ценящих пристойное застолье, которые поставят на стол букет цветов и, прежде чем приниматься за трапезу, приведут в порядок прическу и одежду. Как раз в отношении молодых мужчин преодоление самих себя, проявляющееся в таких манерах, имеет неоценимое значение для обуздания всего неотесанно-природного и неподобающего в их поведении!

Шахматы – весьма поучительное искусство. Это сразу понимаешь, наблюдая за шахматистами и стараясь понять, почему один постоянно выигрывает, а другой постоянно проигрывает. Есть замечательные, даже гениальные шахматисты, чья увлекательная игра, находчивость и присутствие духа приводят в восхищение знатоков. Однако эти замечательные шахматисты ни с того, ни с сего вдруг проигрывают партию. Почему? Потому что они озабочены собственными планами и намерениями, но, похоже, неспособны предвидеть ходы соперника и на их основе разгадать его план, нередко состоящий в том, чтобы пассивной или, наоборот, слишком рискованной игрой спровоцировать другого к безрассудным действиям и заманить его в ловушку, из которой тот уже не найдет выхода. Все это, так сказать, притча, иллюстрирующая многие неверные и близорукие действия, совершаемые людьми, думающими только о себе, своих потребностях и намерениях. В своем слепом напоре они спотыкаются о другого человека, вместо того чтобы спокойно и вдумчиво поговорить с ним, никогда не забывая, что другая личность в жизни имеет столь же решающее значение, как и твоя. Это происходит не только в шахматной игре, но и вообще в жизни, в браке, в конкурентной борьбе, в профессиональной жизни и – не в последнюю очередь – в большой политике. То есть мало сказать: «Возлюби врага своего, как самого себя!» Нужно еще добавить: «Познай ближнего своего, как познаешь самого себя!» Наблюдай за своим ближним, как наблюдаешь за самим собой. Только тогда ты будешь жить с открытыми глазами в реальном мире, будешь в состоянии освоить этот реальный мир на благо окружающих тебя людей и на твое собственное благо на долгие времена.