Фридрих Фёрстер - Образ жизни, который мы выбираем

Такое освящение многие молодые люди могут представить себе лишь как завистливое и педантичное ограничение свободы, а потому без оглядки бросаются в объятия тех, кто говорит: «Позволено все, что нравится». Но мы говорим: позволено то, что действительно делает человека сильным. А уступки самому себе делают человека слабым. Распыление означает разрушение, самоограничение дает прилив энергии. Как много удобных случаев для укрепления воли и утончения души представляется в первых отношениях полов! И как редко эти оказии используются для укрепления личности против власти мгновения и порывов тщеславия! Честное слово, мы не хотим ограничить и подавить жизнь, мы хотим ее освободить, хотим богатства вместо бедности, силы вместо слабости и радости вместо грусти. Мы просто хотим показать, сколько высших сил души остаются невостребованными, сколько проявляется бесхарактерности, когда люди вступают в такие отношения без твердого намерения расти самому и возвышать другого в этих отношениях. Ведь тогда они живут мгновением, попусту тратя лучшие годы на сладкую игру и тупое кокетство, разменивая большие чувства на мелкую монету и предавая все, что способствует сохранению, концентрации и укреплению внутреннего мира человека.

Нет сомнения в том, что до определенной степени непринужденное общение полов полезнее для физического и психического здоровья, чем искусственное их разделение. При совместных занятиях спортом и трудом такое общение происходит само собой. Но очень важно, чтобы и при этом общении соблюдались некие жесткие границы в тоне личных отношений, но, конечно, не с точки зрения обывателя, а во имя настоящей и большой любви, которая может возникнуть только в сформированных душах. Чтобы любить по-настоящему, необходимы характер и душевная культура. То есть такая концентрация эмоциональной жизни, такое осмотрительное рыцарство, такая власть воли, такое утонченное восприятие, которых никогда не найдешь у тех, кто не прошел школу воздержания во всех смыслах этого слова, кто полагает, что лучше учиться любви, ни в чем себя не сдерживая, ловя сладкие мгновения там, где они попадаются.

Иными словами, истинная школа любви не означает безудержного преждевременного наслаждения тем, что однажды исполнится в полноценном жизненном союзе, не состоит в тщеславной игре с притягательными силами полов, в так называемых дружбах, полных ложной интимности и сентиментальности. Нет, подлинная «школа любви» в том, чтобы сначала полностью овладеть своей невоспитанной влюбленностью и вообще взять под строгий контроль всю свою мягкотелую зависимость от противоположного пола. Только тот мужчина преисполнится мужественности, воли, решительности и надежности, который воспримет это испытание всерьез. Только та девушка в полной мере станет женщиной – искренней и душевной, самоотверженной, и все же состоится как личность, которая не проиграет и не растратит себя по мелочам, а надежно сохранит для большого и единственного союза, основанного на любви и доверии.

Сказанное не значит, что мы хотим осудить исключения. Настоящая юношеская любовь – это судьба, которая может стать благословением, если она освящена благочестивым молчанием, если это не предвосхищение событий и не игра [10]. Чем Беатриче была для Данте, тем прелестная и чистая девушка может стать для каждого юноши с глубокой душой – могучим источником целостности личности и нравственной свободы. Ведь преходящее – притча о вечном, а земная красота – призыв ко всему, что совершенно. Но только, если все это не переходит в область болтовни и неуемных желаний, а остается в том самом тихом уголке души, где земное отделяется от земли, становясь символом вечных вещей:

О «безумии цезарей», римских императоров, о разрушающем душу действии чувства неограниченной власти история оставила нам ужасающие свидетельства. При этом мы часто забываем, что речь идет не только о каком-то дальнем несчастье, единственном в своем роде, а об общечеловеческом явлении, которое можно наблюдать и в малом. Абсолютное большинство людей теряют голову, да и совесть тоже, как только ощущают возможность оказывать сильное влияние на других. Ощущение власти, похоже, приносит с собой некое опьянение, сильнее и основательнее парализующее все утонченные силы души, чем даже самый крепкий алкоголь.

Русский писатель Достоевский рассказывает нам удивительные вещи о том, как даже самые безобидные и добродушные натуры поистине звереют под действием чувства власти.

Поэтому весьма поучительно наблюдать за тем, как сознание сильной личной власти зачастую и в отношениях полов производит совершенно уникальные по своей разрушительности действия, вызывая состояние победного опьянения, в котором тонут и вся благоприобретенная сердечность, и чувство ответственности. Есть молодые люди, кажущиеся простыми и скромными, которые вдруг замечают, что их внешность производит впечатление на женщин. Они начинают вести себя так, будто их подменили. В окружении женщин выражение их лиц, вся их осанка пронизаны сознанием неотразимости собственной личности и одновременно желанием еще большей власти. Одно это желание убивает в их душах всякое рыцарство, всякое уважение чужих прав, всякое воспоминание о собственной матери и сестре. В конце концов они просто уже не могут жить без того, чтобы взглядом, выражением лица и словами не испытать какую-то женщину на слабость или кокетство. Такие молодые люди жадно ловят знаки внимания и восхищения со стороны противоположного пола, без которых их чувство собственного достоинства хиреет и чахнет. До какой степени внутренней запущенности могут довести мужчину эти, казалось бы, безобидные «амбиции завоевателя», понимаешь, когда слышишь, каким тоном они говорят о женщинах, видишь, с каким выражением лица приближаются к женщинам. Тут совершенно отсутствует элемент братской заботы и внимательности, освященное свыше отношение брата к сестре, которое должно осенять все отношения полов и благословлять всякую совместную жизнь. Вместо этого ничего кроме дерзкого, «ухаживающего» взгляда, той холодной и бессовестной игры, что идет от самого низкого презрения к женщинам и, тем не менее, истолковывается многими невежественными или страстно желающими нравиться дамами как знак личного отличия. Наряду с этим есть множество молодых девушек, для которых известные естественные достоинства стали проклятием. В упоении властью своего внешнего влияния и впечатления, производимого на мужчин, они теряют все то, на чем зиждется самая глубокая и благословенная власть женщины в жизни. Это тишина, покой души и вечно девственная позиция, которая еще и усиливает все то в мужчине, что называется «позицией» и что одно порождает истинную мужественность.