Дмитрий Иванов - Глэм-капитализм

Олицетворением «креативного класса» мог бы быть всегда творчески решающий проблемы и всегда успешный предприниматель Ричард Брэнсон, создавший в 1990-х годах глобальное сообщество компаний, объединенных его персональным брендом Virgin. Но именно его случай показателен. Брэнсон не выходит в своих проектах за рамки «большой пятерки» гламура. Он реализует проекты для глэмеров и в стиле глэмеров: в музыкальной индустрии, авиаперевозках, производстве безалкогольных напитков, туризме и гостиничном бизнесе. И нет сталелитейной компании или сети хлебопекарен под вывеской Virgin. Так что креативность важна, но для попадания в сверхновую статусную группу креативность должна быть гламурной .

Ближе к пониманию роли гламура в появлении сверхновых статусных групп оказывается концепция «бобос», то есть богемной буржуазии. Автор концепции Дэвид Брукс заметил, что традиционно буржуазия по своему статусу была выше богемы, а теперь высокий статус (и очень быстро) приобретают те, кого отличает эстетизм и артистизм в сочетании с тягой к бизнесу и собственности. Примерами «бобос» могут служить звезды шоу-бизнеса, становящиеся продюсерами и владельцами сетей клубов и ресторанов. К этой же категории принадлежит появившееся в 1990-х годах удивительное племя: предприимчивые и расчетливые супермодели. Первым вождем этого племени может по праву считаться Линда Евангелиста, заявившая однажды, что шагу не сделает меньше чем за 10 тысяч долларов. Капитализация модельной внешности и подиумного шага и превращение их в инвестиции стали обыденностью, когда Клаудиа Шиффер, Элле Макферсон и Наоми Кэмпбел в середине 1990-х годов открыли от своего имени сеть Fashion Café (правда, этот бизнес-проект оказался провальным).

Но главными олицетворениями «бобос» могут быть только ставшие иконами гламура Пэрис Хилтон и Ким Кардашьян. Первая из них, не удовлетворившись ролью богатой наследницы гостиничной империи, превратила в 2000-х годах богемный образ жизни в успешный бизнес, выпустила музыкальный альбом, снялась в настоящем кино и самодельном порно, вышла на подиум, запустила собственные линии одежды и косметики, снялась в реалити-шоу и опубликовала автобиографию. По подсчетам журнала Forbes доходы Пэрис Хилтон составляли в 2004 году 2 млн долларов, а в 2007-м уже 8 млн. Ким Кардашьян пошла по стопам Пэрис, добавив к уже отработанной стратегии гламурной звезды реалити-шоу и самодельного порно лишь пару новых элементов: съемки для журнала Playboy и участие в качестве виртуального персонажа в компьютерной игре. В результате годовой доход Ким Кардашьян вышел к 2010 году на уровень 6 млн долларов.

Концепция «бобос» верно схватывает появление статусных групп на основе комбинации в стиле жизни богемности и буржуазности, однако такие статусные группы видоизменяют не только и не столько высший слой в статусной иерархии.

► Глэм-капиталисты и глэм-профессионалы образуют статусные группы, достаточно большие, а главное – влияющие на остальные статусные группы.

Так что трансформировалась вся привычная структура системы статусов. В конце XX – начале XXI века в наиболее продвинутых в развитии капитализма странах «луковицеподобная» стратификация (от лат. stratum – слой) с доминирующим средним слоем сменяется «грушеподобной» бимодальной стратификацией (рис. 14). То есть в расслоении по уровню доходов теперь можно обнаружить сразу две моды [67].

Два средних слоя впервые обнаружились в США по результатам переписи 2000 года. Старый добрый средний слой образовывался тем большинством семей, чей годовой доход попадал в модальный диапазон 40–90 тыс. долларов. Сверхновые средние слои образовались, соответственно, в нижнем модальном диапазоне 25–45 тыс. и в верхнем модальном диапазоне 100–150 тыс. [69]Процент семей, имеющих годовой доход от 45 до 90 тыс. заметно снизился, и прежнее большинство «середнячков» оказалось «размыто».

Этот тренд в структуре распределения семей по уровню доходов породил в социальных науках волну дебатов о «размывании среднего класса», и такие дебаты сами стали трендом [70]. Конечно, правильнее вести речь о среднем слое, поскольку сам термин «средний класс» является таким же нарушением элементарной логики, как «деревянное железо». Классы и слои – две разные системы статусов. Стратификация создает однозначную иерархию, потому что вся совокупность статусов разделяется на слои в зависимости от уровня дохода, потребления, образования, квалификации или иного, но обязательно количественного, то есть измеряемого в каких-то единицах признака. Поэтому количественные характеристики «высший», «средний», «низший» применимы к определению слоев. Такой же строго иерархический порядок между статусами, принадлежащими к разным классам, не устанавливается, потому что любая классификация строится на основе качественного, не измеряемого признака.

Модель социального неравенства, характерного для развитого индустриального общества, наглядно показывает, что иерархичность слоев – количественных категорий – абсолютна, тогда как иерархичность классов – качественных категорий – относительна (рис. 15). Классы, то есть группы статусов, выделяемые по качественному критерию – по способу участия в экономике, а значит и по способу получения дохода, весьма неоднородны по уровню дохода. Например, в класс капиталистов включаются и статус владельца крупной корпорации, где работают и приносят гигантские прибыли тысячи рабочих и служащих, и владелец маленькой мастерской, чью прибыль определяет труд лишь нескольких человек.

Соответственно, слои, то есть группы статусов, выделяемые по количественному критерию – по уровню дохода, классово неоднородны. Например, в среднем слое могут оказаться и квалифицированный рабочий, и мелкий предприниматель, и менеджер среднего звена.

Принятые в социальных науках «компоненты» (критерии) «среднего» указывают не на классовую принадлежность, а на уровень жизни:

• постоянная квалифицированная работа,

• собственное жилье: дом/квартира,

• текущие накопления на машину и отдых,

• долгосрочные накопления: медицинское и пенсионное страхование.

К 1990-м годам все это могли себе позволить семьи, достигшие уровня годового дохода в 35–40 тыс. долларов, а в 2000-х многие такие семьи утрачивают эти «компоненты» своего статуса. Во-первых, темпы роста зарплат большинства работников остаются на уровне темпов инфляции, то есть реальный доход не растет, и привычный уровень потребления сохраняется за счет уменьшения накоплений. Во-вторых, сокращение государственных расходов на программы социальной поддержки, на так называемый велфэр (от англ. welfare – благосостояние) отсекают от среднего слоя те семьи, которые входили в этот слой за счет дополнительного дохода в виде различного рода пособий. Например, в США в 1990 году получателями велфэра были 4 млн семей, а в 2000 году осталось лишь чуть более 2 млн таких семей. Ту же направленность в начале 2000-х годов приобрели процессы в Европе после начатых правительствами Великобритании, Германии и Франции масштабных реформ систем социальных гарантий. В-третьих, в 2000-х годах разразился кризис кредитования, когда соответствующие статусу дома, машины, туристические поездки, оплаченные деньгами, взятыми в долг в расчете на рост доходов, оказываются непосильным бременем и превращают временный «прорыв» в средний слой в затяжное состояние банкротства.