Карл Кантор - Тринадцатый апостол

Маяковский не предложил политэкономической альтернативы нэпу. В его пьесе действуют два главных героя: размороженный через 50 лет в 1979 г. и постаревшая за это время невеста. Маяковский не мирился с извращениями идей и дел Октябрьской революции. Он хотел другой революции и засевал ее семенами неплодородную почву Октября. И хотя в комедии «Клоп» нет непачей-воротил, крупных афер, в избранном сюжете отразились главные итоги нэпа и его мнимое преодоление 50 лет спустя. Пьеса открывается типичной картиной 29 года (2006 года тоже!). «Центр – вертящаяся дверища универмага, бока остекленные, затоваренные витрины. Входят пустые, выходят с пакетами. По всему театру расхаживают частники-лотошники». Это картина и сегодняшнего дня: сочетание крупных богатых магазинов, в которых есть все мыслимые и немыслимые продукты, кроме разве что птичьего молока. Даже состоятельная парикмахерша со своим будущим зятем не заходят в этот изобильный, престижный магазин, а вполне удовлетворяются съестными продуктами и новой одеждой для жениха, купленными в маленьких бутиках. Ради своей новой невесты буржуазки, состоятельной дочери частного парикмахера – Эльзевиры Давидовны Ренесанс, покидающий родной завод рабочий Присыпкин, поменявший свою фамилию на Пьера Скрипкина, тут же, в торговом центре заявляет случайно оказавшейся здесь прежде любимой девушке – Зое Березкиной: «Гражданка! Наша любовь ликвидирована. Не мешайте свободному гражданскому чувству, а то я милицию позову».

В. Маяковский читает пьесу «Клоп» на заседании художественного совета Государственного театра им. Мейерхольда. Москва, 30 декабря 1928 г. Фото А. Темерина

Зоя Березкина пытается покончить жизнь самоубийством. Неудачно. Как позже зритель узнает, ее спасают. По дороге на свадьбу заходит в свое рабочее общежитие Присыпкин. Среди рабочих – раскол, единицы одобряют Присыпкина, отчасти, может быть, завидуют, но большинство не скрывает своего презрения.

С л е с а р ь: До рабочего у него никакого касательства <���…>

Б о с о й: А что ж, я тоже, когда я техноруком стану да ежедневные сапоги заведу [Присыпкин без спросу брал сапоги Босого «на прокат», а теперь пришел в лакированных туфлях жениха и бросил стоптанные башмаки Босому], я тоже себе лучшую квартиренку пообнюхаю.

С л е с а р ь: Я тебе вот что советую: ты занавесочки себе заведи. Раскрыл занавесочку – на улицу посмотрел. Закрыл занавесочку – взятку тяпнул. Это только работать одному скучно, а курицу есть одному веселее. Правильно? Из окопов такие тоже устраиваться бегали, только мы их шлепали. Ну что ж – пошел!

Б о с о й: И пойду и пойду. А ты что из себя Карла Либкнехта корчишь? Тебя из окна цветочками помани, тоже небось припустишься… Герой!

С л е с а р ь: Никуда не уйду. Ты думаешь, мне эта рвань и вонь нравится? Нет. Нас, видите ли, много. На всех на нас нэповских дочек не наготовишься. Настроим домов и двинем сразу. Сразу все. Но мы из этой окопной дыры с белыми флагами не вылезем.

Б о с о й: Зарядил – окопы. Теперь не девятнадцатый год. Людям для себя жить хочется.

Нэп задел не одного Присыпкина. Нэп – заразный. Раскол охватил рабочий класс. Несогласия острейшие. Не по пустякам. Не по поводу Присыпкина, а по поводу всех тех, кто завтра могут пойти за Присыпкиным, обуржуазиться и свернуть с социалистической дороги. Но многие пойдут за слесарем. И между этими двумя расколовшимися отрядами может вспыхнуть классовая война. Она, возможно, и вспыхнула бы, если бы политика проводилась в соответствии с проектом Маяковского, и тогда бы картина начала третьего тысячелетия выглядела бы такой, какой изобразил Маяковский в своей пьесе.

Состоялась безобразная свадьба-пьянка, вспыхнул пожар, в котором сгорели все участники свадьбы, кроме Присыпкина-Скрипкина. Его, наспиртованного, залили водой пожарники, да так основательно, что он 50 лет пролежал в анабиозе, а когда был разморожен, обнаружил себя в другом, социалистическом обществе, где был принят за ископаемого (пьет, курит, матерится), его посадили в клетку. Директор зоопарка на основании сравнительной зверологии убедился, что Присыпкин страшный человекообразный симулянт и что это самый поразительный паразит – «обывателиус вульгарис». К несказанной радости Присыпкина в его одежде был обнаружен другой зверь – «клопус нормалис». Заметил ли читатель и зритель, что «Клоп» не просто комедия, но обвинительное заключение по «делу нэпа», что в пьесе обнажается раскол, внесенный нэпом в ряды трудящихся, выявлены признаки их обуржуазивания. Маяковский написал сотни сатир на явления, либо порожденные нэпом, либо нэпом удесятеренные: взяточничество, воровство, бюрократизм, кумовство, коррупцию, беспризорщину, оголтелое, ненаказуемое хулиганство, граничащее с бандитизмом, бандитизм, прикидывающийся хулиганством. Если в 1920-е гг. проводилась политика, получившая название «нэп», то нынешняя российская политика должна быть названа супернэпом, а следствия – супернегативными явлениями российской социокультуры…

В своей первой антинэповской пьесе Маяковский рассказал о деморализующем влиянии нэпа на рабочий класс, изобразил рабочего-отщепенца Присыпкина-Скрипкина, который через женитьбу на дочери парикмахера-част-ника Эльзевире Ренесанс проникает в мелкобуржуазную среду, в новый «средний класс», небогатый, но состоятельный, тот самый «средний класс», каковой, по мнению социологов – западных и гайдаровско-чубайсовских, является стабилизатором общества, всегда готовым поддержать толстосумов-олигархов и их креатуру – сверхбогатый класс новой чекистской «номенклатуры» и погасить или впрямую физически сдержать, а то и подавить недовольство или активное возмущение «пролов», если употребить оруэлловский термин. Сегодня раздается порой бурчание разгневанных несправедливостью «низов», и новый «средний класс» оказывается не в состоянии утихомирить недовольных. Тут же раздаются голоса советников властвующей элиты, взывающей к «верхам» создать условия для максимального расширения рядов нового мещанского, потребительского «среднего класса». Наше общество, говорят гайдаро-чубайсы, на 90 % должно состоять из граждан нового «среднего класса» – обывателей, потребителей, мещан, и лишь тогда мы достигнем уровня цивилизованных стран Запада. И лишь тогда 7 % властвующей элиты смогут погрузиться в «нирвану» своего благополучия, только тогда мы избавимся от марксистских классов, классовой борьбы и опасности потерять свои богатства, привилегии, почет и власть. Пьеса Маяковского «Клоп» предостерегает о надвигающейся опасности капиталистического перерождения советского строя.