Карл Кантор - Тринадцатый апостол

Вспомним теперь, что в годы гражданской войны и весь восстановительный период в России свирепствовал голод. Маяковский плакатами РОСТА боролся с голодом. «Когда мы побеждали голодное лихо, что делал патриарх Тихон?» – «Тихон патриарх, / прикрывши пузо рясой, / звонил в колокола по сытым городам, / ростовщиком над золотыми трясся: / «Пускай, мол, мрут, / а злата – не отдам! /… Родных погибших вспоминая лица, / знайте: / Тихон / патриарх / благословлял убийцу» (5: 13). Как тут не вспомнить Ивана Грозного, который предал казни попов, не пожелавших отдать свою казну голодающим, своими поборами созданные сокровища на оборону России. Маяковский поддерживал мероприятия против церкви, против Тихона, но не против Христа, не против исполнения христовых заповедей, не против любви к ближнему, не против милосердия. Но поборы поборам рознь. Одно дело требовать налоги с церкви и совсем другое отбирать зерно вплоть до посевной у голодающих крестьян. Если бы Маяковский дожил до 1932–1933 гг., он бы узнал, что такое не «тихоновский голод», а голодомор, организованный Советским правительством и Коммунистической партией на Украине по инициативе Сталина. Крестьянам, обреченным на голодную смерть, не давали выйти из солдатского кольца оцепления. Умирали старики, женщины, дети. Началось людоедство. И не было силы остановить геноцид.

Каков народ! Не восстал. Не скинул правительство палачей. Когда об ужасах голода писал Маяковский, ничего подобного не было. Народ тогда еще верил, что хозяйство будет восстановлено и голод побежден. И наступит изобилие. Не ясно было только, какой будет жизнь без голодухи:

Эти слова нет-нет да и всколыхнут нашу историческую память. А в 1927 г – чем ободрить молодых людей (а, скорей, себя в первую очередь): «Сменим их, гранит, догрызя. / Нас дело должно пронизать насквозь»:

Маяковский приписывает слова «Революция не удалась» молодежной массе, но сам-то думает, – если не так, то похоже.

Кисло оправдывая необходимость нэпа, имущественного и классового расслоения общества тем, что нэпманы строят нам дома и клозеты и бойцов обучают торгу, призывает – уговаривает! – молодежь и, собственно, себя самого, что нэп – это всего «деловая малость» и преодолеть ее будет нетрудно. И завершает обращение к молодежи ободряющими словами:

Это строки – приговор нэпу. Через приписанное молодежи собственное заключение о том, что Октябрь не удался, он утешает и себя, и других верой в грядущее. А какова метафора «земля как чаша» – чудо!

1927 год – нэп в разгаре. Но еще в начале нэпа в поэме «Про это» (1923) поэт рисует картину отвратительного семейного быта нэпача средней руки, обывателя, мещанина, самодовольного, равнодушного ко всему, кроме своего благополучия, очень знакомого нам сегодня по образцам поведения массивной прослойки современных нуворишей.

В.В. Маяковский среди молодежи на выставке «20 лет работы» Москва, февраль 1930 г.

Вводя нэп, Ленин предупреждал, что нэп вводится всерьез и надолго, Маяковский парировал: «Пусть “всерьез и надолго”, / но там, / впереди, / может новый Октябрь случиться». Неожиданную для своих современников, «братьев-пи-сателей», картину нэпа изобразил Маяковский в феерической комедии «Клоп». Я говорю «неожиданную» потому, что рабочие в массе своей страдали от нэпа, но никто не протестовал против него, ибо это было бы равнозначно несогласию с генеральной линией партии. Тем более что нэп принимали как должное многие писатели. Исключения – Михаил Зощенко, Андрей Платонов, Николай Эрдман, абериуты, Велимир Хлебников. Хлебников в унисон с Маяковским грозил нэпачам:

Выступив против нэпа, Маяковский продолжал прославлять людей, честно и скромно, с верой в будущее отдающих себя «социалистическому» строительству – тяжелейшему ручному труду (лопата, лом, кирка, молот, ручная пила, гвозди, клещи – орудия производства), недосыпающих, недоедающих, теснящихся в дощатых бараках, без всяких удобств. Так жили строители каналов, заводов, городов.