Владислав Иноземцев - Экономика без догм: Как США создают новый экономический порядок

Однако самым важным событием 2010-х гг. в сфере экономики и финансов было, на мой взгляд, превращение отрицательной процентной ставки в «новую норму», несмотря на то что само это явление, казалось бы, полностью противоречит самой сути процента и кредита. Экономическая теория издавна предполагала, что «естественные качества» Homo economicus предполагают желание обладать тем или иным товаром и услугой немедленно, соответственно, обретение их через определенный срок выглядит гораздо менее привлекательным275. Именно из этого стремления и выводится идея процента как цены, уплачиваемой за немедленное обладание благом. О. Бём-Баверк писал в 1888 г.: «Как общее правило, блага в настоящем стоят больше, чем будущие блага того же качества и в том же количестве»276. Дж. Кейнс предложил несколько иной взгляд, полагая что «норма процента — это не “цена”, уравновешивающая спрос на ресурсы для инвестиции и готовность воздержаться от текущего потребления, — это “цена”, которая уравновешивает настойчивое желание удерживать богатство в форме наличных денег с находящимся в обращении их количеством»277. Не менее долгую историю имеет и представление о проценте как о составной части валовой прибыли, высказанное Дж. Мэсси, которое в свою очередь приводило к выводу, что если ссудный процент «есть часть той прибыли, которую занятые деньги способны принести, то уровень процента всегда должен определяться этой прибылью»278. Марксисты, критикуя «представление, будто процентом оплачиваются деньги как таковые», развили этот подход («процент есть не что иное, как часть прибыли, выплачиваемая промышленным капиталистом собственнику того чужого капитала, с помощью которого он исключительно или частично работает»279). В этой логике норма процента не может быть выше нормы прибыли на протяжении сколь-либо продолжительного срока («во всяком случае среднюю норму прибыли следует рассматривать как конечный максимальный предел процента»280), в то время как «минимальный предел процента совершенно не поддается определению; он может упасть до какого угодно уровня». Маркс считал, что «очень часто с низкой ставкой процента могут быть связаны чрезвычайные спекулятивные махинации, как, например, железнодорожные спекуляции летом 1844 г.»281. Между тем для нас важно то, что никто из экономистов XIX и XX вв. не рассматривал вопрос отрицательных ставок — это противоречило обоим фундаментальным допущениям конкурирующих экономических теорий: в первом случае это предполагало бы, что человек перестал быть рациональным, экономически мотивированным существом и превратился в аскета, осознанно ограничивающего свое потребление, надеясь на то, что в будущем блага станут доступнее, чем сегодня; во втором — что заемщик может извлекать прибыль, не производя никакой прибавочной стоимости.

Между тем явление, которого вообще не могло быть, с недавних пор не только стало реальностью, но и начало превращаться в элемент повседневности. Впервые отрицательную доходность по депозитам в швейцарских франках для нерезидентов установил Национальный банк Швейцарии в 1972 г.282; широко эта практика стала применяться в Европе после аналогичного решения шведского Риксбанка в 2009 г.283; однако главным фактором, который привел к распространению данного инструмента, стало снижение доходности ранее выпущенных государственных облигаций из зоны положительных значений в сферу отрицательных. С 2012–2013 гг. отрицательную доходность стали приносить обязательства не только правительств, но и многих компаний, обладавших высшими рейтингами надежности: в результате к лету 2019 г. номинальная стоимость бондов с отрицательной доходностью достигла $17 трлн, или трети стоимости всех облигаций с инвестиционным рейтингом, обращавшихся на мировом рынке (к началу финансового кризиса 2020 г. эта цифра снизилась до $11 трлн)284.

Причина подобного положения вещей, несмотря на его кажущуюся иррациональность, легко объяснима. Отрицательная процентная ставка имеет в своей основе комиссию за осуществление банковских операций в условиях крайне низкой доходности. Если экономика не испытывает потребности в деньгах на фоне низкой или нулевой процентной ставки центральных банков, коммерческие финансовые институты не могут довольствоваться маржой между ставкой привлечения денег клиента (даже если она равняется нулю) и ставкой размещения кредитных средств в бизнес-проекты. Соответственно, возникает соблазн ввести плату за обслуживание счета, пропорциональную объему хранящихся денег, — собственно, эта комиссия и является по своей сути отрицательной ставкой для клиента за размещение средств на текущем счете. Параллельно идет и другой процесс: сами банки держат временно свободные денежные остатки на счетах в центральном банке (будь то Банк России, ЕЦБ или ФРС) — и, чтобы вынудить банки инвестировать, центральные банки могут ввести отрицательные ставки по этим депозитам. Собственно, это и было сделано шведским Риксбанком в 2009–2010 гг., а затем вновь в феврале 2015 г.285, ЕЦБ — в июне 2014 г.286, Швейцарским национальным банком — в декабре 2014 г.287 и Банком Японии — в январе 2016 г.288 При этом Европейский центральный банк, первоначально установивший отрицательную deposit facility rate на «умеренном» уровне –0,1%, в последующем снижал ее еще четыре раза, доведя до текущих –0,5%289, а Швейцарский национальный банк уже пять лет удерживает ее на уровне –0,75%290. В таких условиях логика любого рационального инвестора диктует ему, что выгоднее изъять свои средства с банковских счетов, за размещение на которых ему приходится платить банку, допустим, 1% в год, и «переложиться» в облигации правительства соответствующей страны или одной из группы стран, как в случае с евро, даже если они приносят отрицательную доходность, потери от которой оказываются ниже, чем при хранении денег на банковском депозите: в случае необходимости облигации можно продать и распорядиться вырученными средствами. Следует заметить, что отрицательные ставки могли появиться только в условиях крайне развитой финансовой системы, в которой хранению денег на банковских счетах просто нет альтернативы как по техническим причинам, так и ввиду банального удобства пользования средствами (подавляющая часть расчетов юридических и физических лиц сегодня осуществляется посредством банковских переводов или платежей с кредитных и дебетовых карт).

Отрицательные процентные ставки по государственному долгу — это не просто важное явление с точки зрения теории финансового рынка; основное значение данного феномена состоит, на мой взгляд, в том, что в случае широкого распространения подобной практики возникает пока еще довольно иллюзорная, но в будущем способная стать реальной возможность снижения государственного долга в ходе новых заимствований. Если предполагать, что с течением времени средняя стоимость обслуживания всего массива долга станет отрицательной, то сама по себе угроза, которую нес бюджетный дефицит, во многом окажется снятой. Однако мы еще вернемся к этим вопросам — а пока продолжим наш преимущественно исторический очерк.