Кристофер Леонард - «Капитализм для своих», или Как строилась власть корпораций в Америке

Билла с Чарльзом.

Как вице-президент Билл находился в подчинении у

Чарльза. Но как крупный акционер он был во многих

отношениях наравне с ним. Чем дольше он оставался в

компании, тем больше внимания обращал на свою роль

акционера — ту, в которой он мог противостоять Чарльзу

на равных.

Акции Билла давали ему место в специальном

исполнительном комитете совета директоров, в состав

которого входили только он, Чарльз, Дэвид и Стерлинг

Варнер в качестве заместителя. С конца 1970-х Билл начал

энергично участвовать в заседаниях исполнительного

комитета. Он засыпал Чарльза Коха вопросами об

управлении компанией и ее деятельности. Чарльз отвечал

на вопросы Билла и присылал ему пачки документов лишь

затем, чтобы после этого получать новые запросы.

Запросы Билла начали крутиться вокруг одной проблемы

и приобретать обвинительную тональность [190]. Почему, интересовался Билл, Чарльз не сообщает о некоторых

событиях всему совету директоров?

Например, в офисе Koch Industries в Денвере возникла

проблема [191]. Там сотрудникам было предъявлено

обвинение в мошенничестве с системой государственной

лотереи, используемой для оплаты аренды энергии. Почему

Чарльз Кох не сообщил членам правления об этой проблеме

раньше, до того, как были вынесены обвинительные

заключения? Билл также задавал вопросы о предстоящем

расследовании Министерства энергетики США.

Департамент расследовал предположительное нарушение

несколькими компаниями государственных нормативов цен

на энергоносители. Предполагаемые нарушения произошли

много лет назад. Детали расследования были неясны, но

кто-то из финансистов Koch, изучивших вопрос, сообщил, что теоретически правительство может потребовать до $1

млрд компенсации за нарушения. Билл Кох спрашивал

Чарльза, почему тот не сообщал об этом совету директоров.

Разве потенциальный штраф в $1 млрд — мелочи?

Чарльз ответил, что цифра в $1 млрд ничего не значит; это был просто теоретический показатель. Никто в

компании всерьез не верил, что может быть наложен такой

большой штраф. Вопрос просто не стоил того, чтобы

сообщать о нем совету директоров.

Но Билл Кох не только задавал вопросы [192]. Вскоре он

стал использовать свои вопросы, чтобы «рассказывать

истории» совету директоров компании. Он представлял

образ старшего брата как автократа, «диктатора», который

управлял семейной компанией, не терпя инакомыслия и

тяготея к секретности. Билл даже придумал для брата

прозвище «Принц Чарльз» и начал использовать его в

разговорах с коллегами. Чарльз узнал об этом и, похоже, не

очень обрадовался.

Билл более чем изощренно обвинял Чарльза в

неправомерных действиях. Он начал открыто бросать ему

вызов. Главным пунктом его нападок стала одна из

важнейших бизнес-стратегий Чарльза Коха —

использование дивидендов. Билл отмечал, что дивиденды в

Koch Industries были исключительно низки в сравнении с

другими компаниями. Он утверждал, что это нарушает

интересы нескольких акционеров Koch. Братья Кох были

чрезвычайно богаты, но их состояние существовало в

основном на бумаге, а доступ к деньгам у них был крайне

ограничен. Билл требовал более высоких выплат

дивидендов: он хотел получать на руки деньги от

наследства отца. Он жаловался, что был «одним из самых

богатых людей в Америке», но был вынужден брать кредит

для покупки дома.

Чарльз Кох противостоял обвинениям Билла на всех

фронтах. Он не соглашался с тем, что Koch должна

выплачивать более высокие дивиденды, и уже объяснял

совету директоров, как дивидендные выплаты можно

эффективнее использовать, реинвестируя в компанию. Он

также отверг обвинения в скрытности и утаивании от

членов совета директоров важной информации. Он говорил, что предоставляет директорам всю необходимую им

информацию и не должен сообщать больше.

Двадцать седьмого апреля 1980 г. Чарльз Кох отправил

своему младшему брату написанное от руки письмо [193]: Дорогой Билл,

С какой целью ты нападаешь на меня? Я слышу от людей

по всей стране, что ты постоянно меня критикуешь. Все

твои последние доклады на заседаниях совета директоров

включают выпады в мой адрес. Даже твои служебные

письма ко мне написаны едким и обвинительным тоном.

Мне кажется, от всего этого нет никакой пользы и на

самом деле это разрушительно, разрушительно для тебя и

для компании. Что бы я ни сделал, чтобы заставить тебя

так относиться ко мне, это в прошлом. Лучший вариант

для нас обоих сейчас — попытаться работать вместе, если и не по-дружески, то, по крайней мере, относясь друг

к другу вежливо и уважительно, без прежней

подозрительности и враждебности. Я, со своей стороны, сделаю все возможное, чтобы это было так.

Твой брат Чарльз

Билл не остановился.

Двенадцатого июня 1980 г. он отправил Чарльзу письмо

[194] с заголовком: «Право членов совета директоров на

получение информации по важным вопросам, способным

повлиять на работу компании». Это был мощный выпад

против Чарльза и его деятельности руководителя, он

безоговорочно обвинялся в обмане и злоупотреблении

властью. Но главное, письмо затрагивало самый

чувствительный нерв в отношениях братьев Кох. В нем

говорилось, что их отцу Фреду было бы стыдно за Чарльза.

«Доброе имя корпорации смешано с грязью из-за

обвинительных заключений [по Денверскому делу]…

Доброму имени корпорации угрожают новые подобные

происшествия», — писал Билл. Доброе имя корпорации, конечно же, было добрым именем их отца. Билл

подразумевал, что Чарльз запятнал его.

Чарльз вспоминал, что в течение июня получил от шести

до десяти аналогичных писем от Билла. Младший брат

просил больше сотрудников и больше денег, которыми бы

мог управлять в новом инвестиционном фонде. Он хотел

больше власти и больше права на голоса.

Когда Билл вспоминал это время позже в интервью

СМИ, к объяснениям его поведения всегда быстро

добавлялась горечь детских обид и воспоминаний о

проблемах в отношениях. В длинном интервью

журналу Vanity Fair [195] Билл вспоминал холодную мать, отца, который был жесток и скуп на теплые чувства, и

старшего брата Чарльза, безжалостного манипулятора, доминанта и задиру. Все эти чувства, казалось, изливал

Билл в своих письмах летом 1980 г. Чарльз, похоже, воспринимал это точно так же: «Что бы я ни сделал, чтобы

заставить тебя так относиться ко мне, это в прошлом». Он

считал, что причины жалоб Билла не связаны с бизнесом,