Кристофер Леонард - «Капитализм для своих», или Как строилась власть корпораций в Америке

Одна транзакция могла принести прибыль в объеме $1 млн

и более, не фиксируясь бумажными контрактами. Одним из

этих рынков была торговля промышленными химикатами, чьи названия большинство людей не могут выговорить, но

используют каждый день. Поливинилхлорид, например, используется в пищевой упаковке и пластиковых бутылках.

Но рынки по торговле ПВХ такие же запутанные и

малопонятные, как и его химическая формула. Сделки были

слишком нестандартными для открытых торгов и часто

заключались один на один, конфиденциально, по телефону.

Билл Кох главным образом отвечал за вовлечение Koch Industries в бизнес торговли химикатами. Этот бизнес станет

неотъемлемой частью компании.

Билл стал заниматься торговлей химикатами вскоре

после окончания MIT [178]. Он жил в Бостоне и искал

новые компании, которые Koch Industries могла бы

приобрести на зарабатываемые ей огромные суммы. В

поисках инвестиционных возможностей Билл Кох

встретился на рынке химикатов с брокером, которого звали

Герберт Роскинд. Он, по сути, в одиночку работал в фирме

по торговле химическими веществами под названием

Monocel.

Как брокер, Роскинд [179] был одним из немногих

посредников на мировом рынке промышленных химикатов.

Он продавал баржи с серой, сделанной в Луизиане, на

фабрики в Азии, которым она нужна была как ингредиент в

промышленном производстве. Роскинд проводил большую

часть дня в офисе в пригороде Бостона, вися на телефоне и

совершая звонки в Европу, Сингапур или Хьюстон, находя

людей, которые хотели купить или продать крупные партии

таких веществ, как хлор, каустическая сода, полиэтилен и

поливинилхлорид.

Бизнес Роскинда был скрыт от посторонних, построен на

сети личных контактов и детальных знаний, которыми

обладал только он. Такие люди, как он, были жизненно

важны для рынка: вместо прозрачного рыночного обмена у

покупателей и продавцов был мозг Герберта Роскинда. Он

знал, кто находится на рынке в каждый момент; каков спрос

на поливинилхлорид; и какой будет справедливая цена.

(Конечно, то, называл ли брокер вроде Роскинда

действительно справедливую цену, зависело от того, насколько хорошо сам клиент знал этот рынок.) У него

были связи по всему миру и сумма знаний, необходимых

для успеха в торговле. Он знал привычки таможенных

агентов в разных странах и то, каким поставщикам можно

доверять, а каким нет. У него были почти

энциклопедические знания мировых фрахтовых ставок. Он

знал особенности ведения переговоров представителей

разных стран и культур и мастерски ориентировался на

закрытых рынках, где цены никогда не публиковались

открыто, а были предметом переговоров тет-а-тет.

Билл Кох был восхищен возможностями, которые

открывал бизнес по торговле химикатами. Его перспективы

в 1970-х казались намного лучше, чем у нефтяного бизнеса.

Рынки нефти взлетали и падали, а цены на химикаты

неуклонно возрастали по мере того, как такие страны, как

Китай, открывались для мировой торговли и происходил

резкий рост спроса на промышленные химикаты. Билл Кох

договорился о встрече с Роскиндом и вскоре открыто

предложил купить его компанию.

Роскинд не знал, как относиться к Биллу Коху, когда

впервые увидел его. Билл был одет как студент колледжа.

Он выглядел так, будто все еще посещал занятия в

Массачусетском технологическом институте. Все в нем

отражало стиль MIT, который можно назвать “шик для

избранных”. Билл был в строгих брюках и рубашке с

воротником на пуговицах, но без пиджака и галстука. На

ногах — кожаные лоферы на босую ногу. Он ездил на

старой «Тойоте» с дырой в полу под передним

пассажирским сиденьем.

Его предложение было простым. Koch Industries выкупает компанию Роскинда и открывает новую

компанию по торговле химикатами в составе Koch Industries с Роскиндом во главе. Тот получит 20% акций новой

торговой компании, а Koch вложит деньги в существенное

расширение фирмы. Роскинд сможет открыть новый офис, нанять больше трейдеров и нарастить бизнес до невиданных

ранее объемов.

Роскинд полетел в Уичито [180] обсудить детали и там

встретил старшего брата Билла, Чарльза. Чарльз Кох

пообедал с Роскиндом в корпоративном кафе Koch Industries и обсудил детали сделки. Чарльз и Билл были

абсолютно разными. Чарльз в длинном пиджаке и галстуке.

В нем не было даже намека на беззаботную студенческую

жизнь. У него было мышление и поведение инженера.

Чарльз тоже водил довольно старую машину, но в полу не

было дыр. Чарльз был сдержанным, но амбиции его были

заметны. Роскинд спрашивал Чарльза Коха, как обстоят

дела в его компании, и вспоминает, как тот ответил: «Ну, мы вторая по величине частная компания в Америке… Мы

выйдем на первое место, если сможем».

«Я подумал, что это очень неплохой ответ», — сказал

Роскинд. Он согласился присоединиться к Koch Industries.

Вскоре Роскинд открыл офис, нанял брокеров и

установил телекс-аппарат, который мог мгновенно

отправлять письменные сообщения практически в любую

точку мира. Новое подразделение называлось Koch

International Trading Company, и в его составе не было ни

одного производственного объекта. Оно не производило ни

фунта серы или хлора, а договаривалось о перевозках

бесчисленных тонн товаров.

Билл Кох позвонил Роскинду и сказал, что хочет

работать у него. Он хотел быть торговым посредником на

рынке химикатов. Роскинд сомневался.

«Я сказал: “Ну, Билл, я с вами буду честен, — вспоминал

Роскинд. — Я знаю, что у вас есть кандидатская степень по

химии, но нам нужна ученая степень по оптовой торговле

химикатами. А такой не бывает. Вы можете работать с

нами, но мне придется относиться к вам так же, как ко всем

остальным. То есть я должен назначить вам скромную

зарплату и посмотреть, насколько хорошо вы будете

справляться”».

Роскинд отметил, что в оптовой торговле непостоянство

имеет свои преимущества. Зарплата Билла может быть

низкой, но всего одна-две выгодные сделки могут ее

запросто удвоить или утроить. Доход брокера резко

колебался, но выплаты могли быть огромными.

Ответа Билла ждать не пришлось: «Я за это возьмусь».

Офис Роскинда открывался в восемь тридцать утра, и

торговля начиналась почти сразу [181]. Роскинд часто

приходил раньше, но другие сотрудники не спешили на

работу, и большинство из них приходили на места и были

готовы приступить к работе около девяти. Однажды утром

Роскинд был один в офисе в восемь тридцать, когда

телефоны начали звонить. Он переходил от стола к столу, отвечая на звонки, потому что не хотел пропустить