Йоран Терборн - Города власти. Город, нация, народ, глобальность

Восточноазиатские политики и интеллектуалы оказались честнее или прозорливее своих североамериканских коллег в том, что четко осмыслили «глобализацию» как вариант выбора, а не как внешнюю силу, к которой вы должны либо приспосабливаться (либеральная интерпретация), либо сопротивляться ей (левые интерпретации).

Но тогда почему так много национальных и местных игроков выбрали именно глобалистский вариант? Здесь, я полагаю, будет плодотворно сравнить национализм и глобализм. Бенедикт Андерсон убедительно показал в своей блестящей работе, что национализм основан на том, что нацию воображают как сообщество людей, которые никогда не встречались, и что возникновение нации как «воображаемого сообщества» важнейшим образом зависело от «печатного капитализма» [719]– т. е. от торговли книгами и газетами, которые позволили воображению сделать рывок и выбраться за пределы местного круга людей, знающих друг друга лично.

Сходным образом актуальный городской глобализм состоит не в том, что городом управляет иностранный или глобальный капитал, а в том, что местные высшие классы и верхний слой средних классов и связанные с ними городские менеджеры и девелоперы стремятся стать частью воображаемого сообщества глобальных горожан. Или, если точнее, воображаемого племени , иерархического и честолюбивого, капиталистической глобальности, т. е. племени, создающего, потребляющего и демонстрирующего богатство. Это воображаемое глобальное племя зависит от глобального капитализма образов [720], т. е. от торговли образами через спутниковое телевидение, глобальный маркетинг, сайты с продажей недвижимости, туристические изображения, банки фотографических изображений, Facebook, Instagram, фильмы и журналы вроде «Cosmopolitan», «Vogue» и проч. Это капитализм стиля жизни богатого мира: необузданное потребление, вертикальный городской гламур, иконическая культура, жилье как у верхушки средних классов богатого мира, отгороженное от местного населения, люксовые бренды и досуг «мирового уровня» – как минимум с гольфом и бассейном.

Будущее столиц будет зависеть прежде всего от будущего национальных государств.

Со временем станет ясно, что это яркое будущее, вопреки мнению консультационных компаний, глобального города. Когда писалась эта книга, подобное было продемонстрировано британским референдумом по выходу из ЕС, когда консервативное правительство создало для собственной партии опасность раскола в референдуме, в котором друг с другом столкнулись две концепции британского национального государства. Мэр Лондона Борис Джонсон, у которого заканчивался срок, бросил вызов своей собственной партии, поддержав «брекзит», что стало еще одним моментом, затруднившим изображение глобальных городов в качестве чего-то отделенного от их исходных национальных государств; точно так же это стандартное мнение о глобальных городах оспаривается тем фактом, что его преемник, Садик Хан, активно выступал за то, чтобы Британия осталась в Евросоюзе.

Превращение контроля границ и иммиграции в один из главных политических вопросов в большей части Европы не только приводит к перекройке национальных политических карт, смещающихся вправо, но также еще раз подтверждает то, что нации и национальные государства для большинства людей все еще имеют значение. Возникают новые национальные государства, последним из которых стал злосчастный Южный Судан (2010 г.). Спрос на них продолжает расти: Каталония и Шотландия в Европе, Курдистан и все та же Палестина на Ближнем Востоке – лишь самые яркие примеры. Международное и национальное возмущение Россией, присвоившей Крым (русскоязычный, в основном прорусский и исторически русский полуостров, который вследствие перераспределения территорий внутри СССР в 1950-х годах стал частью Украины), заново утверждает классическую идеологию государственного национализма [721]. Земля национальной территории священна, пусть даже она была приобретена при случайных обстоятельствах и сравнительно недавно. Новая холодная война между США с НАТО, с одной стороны, и Россией – с другой, рост национальной напористости Китая и реакции на нее – все это говорит о мире геополитики национальных государств, а не о безгосударственной мировой экономике потоков капитала и бизнес-услуг.

Недавняя «глобализация» не лишила капиталистические национальные государства ресурсов и возможностей, даже если и поставила под вопрос их самодовольство. В период 2000–2014 гг. общая сумма государственных расходов в шести крупнейших экономиках богатой зоны ОЭСР выросла со среднего значения в 41,8 % ВВП до 46,2 % [722]. Ни национальные государства, ни государство всеобщего благосостояния не сокращаются, хотя спрос на последнее, предъявляемый стареющим населением и ростом числа бедных детей, увеличивается еще быстрее.

Столицы и другие национальные города

Национальные столицы в целом занимают достойные места в иерархиях и сетях городов, как национальных, так и международных, у них хорошие связи в глобальных корпоративных сетях.

Семь городов из первой десятки – национальные столицы; только Нью-Йорк, Гонконг и Сан-Паулу не являются ими (см. табл. 7). Из 15 городов с индексом 0,6 максимально возможно 10 – столицы национальных государств.

Таблица 7. Города мира с наилучшими показателями корпоративных связей: индексные величины

Не все столицы являются главными городами в своих странах, но большинство все же являются, причем многие значительно превосходят остальные города в своих государствах – к ним можно отнести Аддис-Абебу, Афины, Бангкок, Будапешт, Буэнос-Айрес, Каир, Дакар, Дакку, Джакарту, Манилу, Лиму, Париж, Сантьяго, Сеул, Тегеран и Вену. С тех пор как около 80 лет назад Сан-Паулу обогнал Рио, ни один другой город не смог обогнать столицу в плане демографического или экономического роста. Напротив, перевес многих столиц только усилился: Лондона в сравнении с городами промышленного севера, Токио – в сравнении с Осакой, а также почти всех посткоммунистических столиц Восточной Европы в сравнении со вторыми по значению городами, в том числе Москвы в сравнении с Санкт-Петербургом. Некоторые столицы, которые первоначально были специализированными политическими столицами, выросли в многофункциональные мегаполисы, такие как Анкара, Бразилиа, Дели и Вашингтон. Абуджа и Астана идут по тому же пути. Недавно отстроенные национальные столицы быстро становятся главными городами в своих странах, например Габороне в Ботсване, Нуакшот в Мавритании и Кигали в Руанде. Будущее специализированных столиц, построенных после обретения независимости, выглядит менее определенным и больше зависит от превратностей национальной политики, однако некоторые из них, такие как Додома в Танзании и Лилонгве в Малави, уже доказали свою устойчивость, пережив сроки, установленные первоначальными спонсорами.