Кейс Пейл - Крушение самолета MH17. Украина и новая холодная война

Сущность второй «холодной войны», как и первой, раскрылась ближе к ее завершению. Точно так же, как скрытые компромиссы, лежавшие в основе первой «холодной войны», стали более очевидны в годы ослабления политической напряженности, «денежный» хищнический капитализм во всю мощь заявил о себе в отношениях с постсоветским пространством, ставшим первой территорией, на которой свободу действий получил не производительный, а спекулятивный денежно-торговый капитал, а сопутствующая ему политика авторитаризма заменила собой компромисс.

На встрече «Большой семерки» в Лондоне в июле 1991 г. Горбачеву сообщили, что ему нужно будет осуществить политику радикальной шоковой терапии, предложенную гарвардским ученым Джеффри Саксом и впервые примененную в Польше в 1989 г., без дальнейших отлагательств и ускоренными темпами {41} 41 Klein N. The Shock Doctrine: The Rise of Disaster Capitalism. — Harmondsworth: Penguin, 2007. P. 219. . Пока Горбачев пытался уклониться от этого, дело неожиданно решила вялая и неуклюжая попытка государственного переворота в СССР, предпринятая в августе 1991 г. консервативными элементами, стремившимися вернуть прежний Советский Союз. Переворот, вероятно, был результатом того, что КГБ получил информацию о данном Горбачевым его сопернику, Борису Ельцину, обещании устранить консерваторов {42} 42 Hersh S. M. The Wild East // The Atlantic Monthly. 1994. 273 (6).P. 4–6. X- . Вероятно, точно таким же образом западные разведслужбы использовали возможности, представившиеся в связи с обещанием Горбачева, предоставив Ельцину перехваченные разговоры между КГБ и Министерством обороны и позволив ему организовать то, что Дэвид Лэйн называет «эффективным контрпереворотом» {43} 43 Lane D. The Rise and Fall of State Socialism: Industrial Society and the Socialist State. — Cambridge: Polity Press, 1996. P. 131. .

В декабре, после консультаций с лидерами Белоруссии и Украины, Ельцин согласился аннулировать Советский Союз и вынудил Горбачева уйти в отставку. Началась настоящая «маневренная война», целью которой было ликвидировать социальные гарантии. Как пишет Ричард Саква, «сама международная система, контролируемая Западом, особенно в форме международных финансовых организаций, взяла на себя роль, которую прежде выполнял Коминтерн, призывая слабые правительства новых национальных государств к более радикальным актам либеральной трансформации внутренней экономики» {44} 44 Sakwa R. Russian political evolution: a structural approach // Rethinking the Soviet Collapse: Sovietology, the Death of Communism and the New Russia / M. E. Cox, ed. — London: Pinter, 1998. P. 189; KotzD. M., Weir F Revolution from Above: The Demise of the Soviet System. P. 165ft. . Странам была навязана разрушительная, хищническая экономическая политика, предложенная международными финансовыми институтами и идеологами (такими, как Джеффри Сакс из Гарварда или Андерс Ослунд из программы «Фонда Карнеги за международный мир»), которая в сочетании с жестоким авторитаризмом была прямым путем в экономическую и социальную бездну.

На всей территории бывшего СССР сколачивались целые состояния на продаже государственных запасов нефти и полезных ископаемых и приватизации государственных активов — это было то, что Миша Гленни называет «величайшим воровством в истории», за которым последовало «крупнейшее единовременное “бегство капитала”, которое когда-либо видел мир» {45} 45 Glenny M. McMafia: Seriously Organised Crime. — London: Vintage, 2009. P. 71–73; KotzD. M., WeirF. Revolution from Above: The Demise of the Soviet System. P. 185. . Простые люди старались выжить в условиях резкого падения благосостояния из-за взлетевших до небес после либерализации розничных цен на предметы повседневного спроса. В то же время оптовые цены на существующие запасы товаров оставались замороженными на уровне советского времени, а цены на мировом рынке зачастую были в 40 раз выше. В результате за короткий срок были сформированы огромные бизнес-империи. В России, а чуть позже и на Украине такие криминальные процессы привели к появлению новых олигархов. Пострадали от этого простые люди: произошла глубокая дезинтеграция общества, резко увеличилось количество людей, оказавшихся за чертой бедности. «Для подавляющего большинства российских семей, — писал в конце десятилетия Стивен Коэн, — их страна была не в состоянии “перехода”, а в состоянии бесконечного упадка всего, что необходимо для достойного существования» {46} 46 Cohen St. F. Russia: tragedy or transition // Rethinking the Soviet Collapse: Sovietology, the Death of Communism and the New Russia. P. 245. . Социальная драма хищнического обогащения и «шоковой терапии» в экономике, разыгранная на Западе в замедленном темпе, здесь была прокручена одним махом {47} 47 Sassen S. A savage sorting of winners and losers: contemporary versions ofprimitive accumulation 11 Globalizations. 2010.7 (1–2). P. 23–50. . Неудивительно, что это вызвало противодействие. Российский парламент проголосовал за отмену специальных полномочий, предоставленных Ельцину в марте 1993 г. Президент незамедлительно объявил чрезвычайное положение, но Конституционный суд тут же отменил это решение. Когда парламент в следующий раз принял бюджет, отвергающий предложенные МВФ меры строгой экономии, Соединенные Штаты дали понять, что финансовая поддержка будет предоставляться только в случае увеличения интенсивности «реформы». Тогда Ельцин приостановил действие Конституции и направил против парламента верные ему войска. Уоррен Кристофер, первый государственный секретарь Билла Клинтона, поспешно отправился в Москву в знак поддержки со стороны США {48} 48 Klein N. The Shock Doctrine: The Rise of Disaster Capitalism. P. 226–230. . «Шоковая терапия» была возобновлена, а олигархи щедро отплатили Ельцину, договорившись в кулуарах Всемирного экономического форума в Давосе в 1996 г. профинансировать хорошо организованную избирательную кампанию. В сочетании с фальсификацией выборов это позволило Ельцину одержать победу над коммунистом Геннадием Зюгановым и вернуться в Кремль {49} 49 PijlK. vander. Global Rivalries from the Cold War to Iraq. P. 354–355. .

Хищнические инстинкты господствующего финансового капитала требуют в принудительном порядке открыть все государства для товаризации и эксплуатации, чтобы «ввести и интенсифицировать […] молчаливое принуждение к рынку» {50} 50 Muzio T. D. The «art» of colonisation: capitalising sovereign power and the ongoing nature ofprimitive accumulation // New Political Economy. 2007.12 (4). P. 519, 531–532. . Изменение правящего режима является логическим следствием этого, поскольку отток капитала на Запад {51} 51 Starrs S. The chimera of convergence // New Left Review, 2nd series. 2014. (87). P. 81–96. не может восприниматься как нечто само собой разумеющееся, пока сохраняется государственный суверенитет. Следовательно, по словам Клода Серфати, «защита “глобализации” оттех, кто ей угрожает, должна […] быть поставлена на первое место в повестке дня безопасности» {52} 52 Serfati C. La mondialisation armée: Le déséquilibre de la terreur. — Paris: Textuel, 2001. P. 12. ’.