Михаил Делягин - Британские элиты: факторы глобального превосходства. От Плантагенетов до Скрипалей

Поет Владимир Высоцкий

Пустые прилавки. Горбачевщина. Москва, 1991.

Специфика английского права – наследование всего (или, по крайней мере, основной части) имущества старшим сыном. Это заставляет младших самим искать себе пропитания и превращает их из потенциальных иждивенцев, разрушающих хозяйство (что происходит там, где имущество родителей гуманно делится между всеми детьми), в фактор развития общества, вынужденно использующий все, пусть даже самые призрачные возможности прогресса.

Сохранение родственных отношений обеспечивает начинаниям младших сыновей (в английском языке устойчивым словосочетанием является «второй сын», но, разумеется, в прошлом их обычно было больше) поддержку старших, – если, конечно, они обладают минимум способностей и добросовестности. Таким образом, их инициатива проходит хотя бы минимальную экспертизу и получает необходимые ресурсы, что повышает ее шансы на успех.

Это в полной мере касается и детей элиты, получающих прекрасное образование и тесно спаянных в единую социальную группу, а внутри нее – в несколько кланов (по частным школам и университетам, а также в зависимости от брачных союзов).

Поддержка «вторых сыновей» естественно распространяется и на их друзей, становясь основой системы мощных «социальных лифтов».Эти молодые люди (структурированные в студенческие братства и землячества) использовались как неисчерпаемый резервуар менеджеров для самых разных предприятий, – в первую очередь для освоения колоний. Если же у кого-то из них появлялась стоящая идея, он без труда получал финансирование и организационную помощь «старших», в том числе родителей и старших братьев своих знакомых. Масштабным проектам банки обеспечивали военное прикрытие и технологии, – с непременным условием возврата заработанного капитала в метрополию. Британия так стремительно выстроила империю, что сумела создать кипящий социальный котел и(опираясь на силу незыблемых процедур) направить его энергию наосвоение и подчинение мира.

В частности, государство постоянно имело в распоряжении массу высокообразованных, патриотичных, социализированных и подготовленных по его потребностям молодых людей, опирающихся на средства своих семей и их партнеров и жаждущих «свернуть горы» для сохранения достатка и социального статуса и его повышения, – под страхом впадения в полное ничтожество.

Разумеется, когда какая-то частная компания или государственное учреждение начинает испытывать потребность в кадрах, к их услугам оказывается значительное количество зарекомендовавших себя за время учебы и хорошо известных общим знакомым «вторых сыновей», о которых надо просто навести справки и выбрать из имеющихся наиболее подходящих под конкретную задачу.

Наличие огромной массы высокоэффективных и при этом хорошо известных, «просвеченных» со всех сторон и в самых разных ситуациях молодых менеджеров, жаждущих карьерного роста и обладающих универсальной подготовкой, само по себе качественно повышает конкурентоспособность общества и эффективность элиты.

Однако в Англии оно дополнено специфическим неформальным, но повсеместно распространенным опытом тесного, вплоть до личной унии и управленческого симбиоза, взаимодействием органов госуправления (в особенности спецслужб) с частным бизнесом (сложившимся благодаря и в стиле Московской, а затем Ост-Индской компании). Одним из плодов этого взаимодействия является широко распространенное в Англии, но не в других странах, понятие «британский агент»: влиятельный энергичный человек, самостоятельно действующий в интересах английского государства.

Он может иметь прямое, как неформальное, так порой даже и формальное поручение от тех или иных официальных лиц, но может действовать и без него, на свой страх и риск, по собственной инициативе. Секрет его влияния (и отличие от обычного авантюриста, являющееся причиной массовости этого социального типа) обычно заключается в совпадении соответствующих интересов английского государства с интересами той или иной частной компании, которая предоставляет ему необходимые для выполнения его миссии ресурсы, включая деньги, информацию и контакты.

При этом наличие значительных ресурсов и вкуса к стратегической работе позволяет частному английскому бизнесу ставить в своих интересах долгосрочные задачи, вполне соответствующие государственному горизонту планирования, что весьма эффективно маскирует исходные интересы (так как прямых контактов с государством у таких агентов нет, а иногда даже есть конфликты, а задачи, в решении которых их могут заподозрить, слишком масштабны и сложны для обычного частного бизнеса).

Кроме того, представители государства могут просить обеспечить решение той или иной государственной задачи (например, разведку территорий только что освобожденной от басмачества советской Средней Азии или оплату секретных сотрудников английских спецслужб за счет частной корпорации) являющихся «британскими агентами» руководителей частных фирм, не заинтересованных в этой задаче, – но заинтересованных в партнерстве с теми или иными государственными структурами (как из-за будущих коммерческих преференций, так и просто в силу личных отношений).

Наконец, награбленные в колониях богатства и высокий уровень жизни позволил многим представителям британской элиты в качестве хобби достигать высот в специфически некоммерческих видах деятельности (например, орнитологии), могущих быть прекрасным прикрытием для службы государству (под видом, например, безобидных чудаковатых путешественников-натуралистов).

Таким образом, «британский агент» – действующее самостоятельно, инициативно и с высочайшими степенями свободы высокообразованное и хорошо подготовленное физическое лицо, решающее те или иные задачи в интересах одновременно британского государства и британского частного бизнеса (но при этом имеющее возможность при противоречии между их интересами на время становиться на позиции одного против другого по своему усмотрению) с опорой на ресурсы того и другого.

Этот сверхэффективный образ действий (впоследствии, как и другие факторы британского превосходства, унаследованный, а затем и институционализированный американцами) стал неотъемлемым элементом национальной культуры, вошел в плоть и кровь англичан, большинство из которых слепо и с энтузиазмом подражали внешним проявлениям поведения «британских агентов», не подозревая о его реальной природе и не интересуясь ей.