Вячеслав Никонов - Республиканцы: от Никсона к Рейгану

Если на национальном уровне сторонникам Рейгана не удалось включиться в партийную структуру, то в штатах наблюдалась обратная картина. В результате смены партийного руководства в 1978 г. "в 28 штатах рейганисты являются председателями партийных комитетов и представителями в Национальном комитете" 22.

Окрепший партийный аппарат сыграл важную роль в успехе республиканцев на промежуточных выборах 1978 г., когда они отвоевали у своих партнеров, соперников по партийному тандему, 3 места в сенате и 11 — в палате представителей, добавили 200 законодателей в легислатурах штатов и впервые с 1969 г. получили больше (на 6) губернаторских постов, чем до выборов. Но этот успех "великой старой партии" был обеспечен не только ее аппаратом, но и растущим разочарованием избирателей деятельностью правительства Картера, от которого после его предвыборных обещаний ждали многого. С первых дней своего президентства Картер недвусмысленно дал понять, что предвыборная риторика — одно, а реальная политика государства — совсем другое. Теперь он уже старательно избегал широковещательных заверений, опасаясь повторить ошибку своего демократического предшественника Л. Джонсона, который провозгласил далеко идущие цели и не сумел или не захотел их реализовать. Да и трудно было ожидать от президента, который был явно консервативнее всех своих предшественников-демократов, занимавших Белый дом в послевоенные годы, каких-либо решительных действий в интересах рядовых граждан. При вступлении на пост президента Картер прямо заявил: "Я не собираюсь предложить сегодня какую-то новую мечту. Мы поняли, что "больше" не обязательно означает "лучше", что мы не можем ответить на все вопросы или решить все проблемы" 23.

В начальный период правления администрации Картера в экономике США наступил некоторый подъем, характерный для послекризисного этапа хозяйственного цикла. И во многом в связи с этим, а также под воздействием либерального крыла демократической партии в 1977 г. наметилось некоторое оживление реформистских начал в деятельности правительства. В частности, президент заявил о своей поддержке концепции законопроекта Хэмфри — Хокинса, не требовал открыто отмены системы "квот" для представителей расово-этнических меньшинств при поступлении в высшие учебные заведения, на чем настаивали правые. В условиях экономического подъема администрация с достаточным оптимизмом выдвинула ряд долгосрочных целей, на которые должна была "ориентироваться" страна: постепенное сокращение безработицы, рост ВНП на 4,5–5 % в год, уменьшение инфляции, сбалансированный бюджет к 1981 г. Однако эти ориентиры так и остались на бумаге. Нарастание экономических трудностей, и прежде всего резкое повышение цен, заставило правительство уже в 1978 г. отказаться от всех своих установок на стимулирование экономического роста и сокращение безработицы, принести их в жертву борьбе против инфляции. Усматривая главную причину галопирующего увеличения цен в "раздутом" федеральном бюджете, правительство Картера перешло к урезанию социальных программ, при этом не только не покушаясь, но даже расширяя военные программы. Всего несколько цифр. Если в 1970–1976 гг. социальные расходы в федеральном бюджете возрастали ежегодно на 10,2 % в реальном исчислении, то в 1976–1980 гг. лишь на 2,6 %. И напротив, военные ассигнования с поправкой на инфляцию в первой половине 70-х годов снижались на 4,9 % в год, а во второй — стали увеличиваться на 1,9 % в год. "Нарушив собственные обещания, правительство фактически объявило мораторий на введение новых крупных социальных программ, что представляет собой резкое изменение социальной политики государства в послевоенный период. Были заблокированы все попытки проведения таких важнейших реформ, как установление минимального гарантированного дохода для беднейших слоев, введение всеобщей системы государственного медицинского страхования, изменение трудового законодательства. Многие уже действовавшие программы были урезаны, особенно в сфере помощи бедным" 24, — писал А. А. Попов. На последнем этапе своей деятельности администрация добилась кардинальнейшего сдвига в экономической политике США. Демократ Картер похоронил кейнсианские экономические рецепты, возведенные в ранг государственной политики демократом Ф. Рузвельтом. На смену стимулированию спроса населения через увеличение федеральных, главным образом социальных, программ пришло "стимулирование предложения товаров и услуг", т. е. предоставление максимальных привилегий частному сектору для увеличения источников финансирования производственных капиталовложений. Совет экономических консультантов Картера объявил "ограничение спроса не только в ближайшем будущем, но и на длительную перспективу" важнейшим приоритетом 25.

Либеральный публицист Л. Шоуп описал экономическую политику Картера двумя параметрами: "Первое — ужесточившийся контроль исполнительной власти и президента над федеральным бюджетом и политикой расходов для сокращения всех невоенных расходов; второе — дисциплинирование американского рабочего класса и помощь большому бизнесу в увеличении прибылей" 26.

С результатами такой политики американцам пришлось столкнуться очень быстро — в 1980 г. начался новый экономический кризис, самый продолжительный в послевоенные годы.

Поворот во внутренней политике Картера, которая уже заложила практический фундамент под будущую рейгановскую политику, был порожден не только логикой консервативных устремлений президента. Он отражал тот факт, что сдвиг вправо стал общей линией правящих кругов независимо от того, какая из партий находилась у власти. Ну и, конечно, не последнюю роль в подталкивании администрации вправо сыграла республиканская партия, ополчавшаяся против малейших либеральных поползновений Картера.

Президент был чрезвычайно уязвимой мишенью для республиканской критики. Одна из главных бед Картера заключалась в том, что он не имел надежной опоры в собственной партии и, в частности, в лице демократов в конгрессе. Человек, не принадлежавший до своего избрания к традиционной партийной элите, и в конце своего президентства, по свидетельству авторитетного еженедельника, "в значительной мере оставался аутсайдером в демократической партии в Вашингтоне" 27. Своим авторитетом, который катастрофически падал (летом 1979 г. 52 % демократов хотели видеть будущим президентом Э. Кеннеди и лишь 25 % — Картера), президент не в состоянии был гасить центробежные силы в партии. "Многие из ведущих партийных лидеров считали, что президентом следовало быть им, политические кампании последнего десятилетия внесли в партию раскол между либералами и консерваторами, преодолеть который оказалось невозможно. И ни одна из этих фракций не считала меня своим" 28, — вспоминал Картер. Недовольство либералов, ратовавших за сохранение и увеличение социальных программ, было объяснимо. А. Шлезингер-младший, придворный историк клана Кеннеди, вообще вынес Картера за скобки демократической партии: "Он республиканец, у него инстинкт мелкого бизнесмена, который вдруг стал президентом" 29. Босс профсоюзного объединения АФТ — КПП Дж. Мини назвал Картера "самым консервативным президентом со времен К. Кулиджа" 30. Да и сам президент не скрывал, что с либералами ему не по пути. "Во многих случаях я чувствую себя более уютно с консервативными демократами и республиканцами в конгрессе, чем с другими" 31, — написал он в своем дневнике. Но и консерваторов своей политикой Картер не смог умиротворить. "Со стороны правых, главным представителем которых был губернатор Рональд Рейган, — сокрушался президент, — шли призывы к беспрецедентным сокращениям налогов и увеличению военных расходов" 32. В итоге Картер оказался в политическом вакууме, окруженный враждебно настроенным либеральным большинством собственной партии и набиравшими силу в общей атмосфере сдвига вправо республиканцами.