Фрэнсис Фукуяма - Идентичность. Стремление к признанию и политика неприятия

Многие современные либеральные демократии оказываются перед важным выбором. Они вынуждены адаптироваться к быстрым экономическим и социальным изменениям и стали гораздо более разнообразны в результате глобализации. Группы, которые ранее оставались незамеченными для общества в целом, теперь требуют признания и уважения. Однако вытесняемые ими на задний план группы ощущают, что теряют статус, а это порождает политику ресентимента и негативную реакцию с их стороны. Обращение к еще более узким идентичностям угрожает дестабилизировать общественный диалог и коллективные действия во всем социуме. Эта дорога в конечном счете приведет к краху и развалу государства.

Однако природа современной идентичности должна быть изменчива. Хотя некоторые могут убедить себя в том, что их идентичность основана на биологии и им неподвластна, современность предполагает множество идентичностей, которые формируются в результате социального взаимодействия на множестве уровней. Наши идентичности задаются расой, полом, местом работы, образованием, симпатиями и нацией. Для многих подростков идентичность формируется вокруг музыки, которую слушают они и их друзья.

Но если логика политики идентичности состоит в разделении общества на все более мелкие изолированные группы, то можно также создавать и более широкие идентичности, способные объединять и сплачивать более мелкие. Нет необходимости отрицать возможности и жизненный опыт отдельных людей, чтобы признать, что они могут разделять ценности и чаяния гораздо более широкого круга сограждан. Erlebnis может накапливаться и преображаться в Erfahrung ; жизненный опыт может превратиться в просто опыт. Поэтому, хотя в современном мире мы никуда не денемся от политики идентичности, мы можем вернуть ее к более широким формам взаимного уважения достоинства, что сделает демократию более функциональной.

Как воплотить эти абстрактные идеи в конкретную политику? Для начала мы можем попытаться противодействовать злоупотреблениям, которые привели к формированию «возмущенных идентичностей», — таким как необоснованная жестокость полиции в отношении меньшинств или сексуальные посягательства и домогательства на рабочих местах, в школах и других учреждениях. Никакая критика политики идентичности не должна отрицать наличие реальных и неотложных проблем, требующих конкретных решений.

Есть и более амбициозная задача — интегрировать небольшие группы в более крупные объединения, способные стать опорой доверия и гражданственности. Мы должны поощрять формирование национальной идентичности, основанной на фундаментальных идеях современной либеральной демократии, и использовать государственную политику для сознательной ассимиляции прибывших в страну людей в соответствии с этими идеями — и этой идентичностью. Либеральная демократия имеет собственную культуру, которая должна пользоваться бóльшим уважением, чем культуры, отвергающие демократические ценности.

В последние десятилетия европейские левые поддерживают форму мультикультурализма, пренебрегающую интеграцией иммигрантов в национальную культуру. При этом они размахивали знаменем антирасизма, так что это совсем не выглядело доказательством того, что ассимиляция не работает. Новые правые популисты, со своей стороны, ностальгически оглядываются назад на угасающую национальную культуру, основанную на этнической или религиозной принадлежности, — культуру, которая была достаточно «гомогенной» и свободной от иммигрантов.

В Соединенных Штатах политика идентичности расколола левых на ряд фракций — групп с разной самоидентификацией, в каждой из которых доминируют энергичные политические активисты. Во многих отношениях они утратили связь с группой идентичности, которая раньше была их крупнейшим электоратом, — белым рабочим классом. В результате активизировались правые популисты, утверждающие, что под угрозой находится именно их идентичность; они нашли деятельного союзника в лице нынешнего президента, чье личное тщеславие только подпитывается гневом и рознью, которые он сеет в обществе.

Европейская повестка дня должна начинаться с пересмотра определений национальной идентичности, содержащихся в законах о гражданстве. В идеале Евросоюзу следует ввести единое гражданство, требования к соискателям которого основывались бы на соблюдении основных либерально-демократических принципов. Это «супергражданство» должно прийти на смену национальным законам о гражданстве. Это и прежде было политически невозможно, а сейчас, с ростом популистских партий по всему континенту, и вовсе нереально. Было бы полезно, если бы ЕС демократизировался, передав полномочия от комиссии парламенту, и попытался наверстать упущенное время, инвестируя в формирование европейской идентичности путем создания соответствующих символов и нарративов, которые можно было бы прививать в рамках общей системы образования. Это также, вероятно, превышает возможности союза из 28 государств, каждое из которых по-прежнему ревностно отстаивает национальные прерогативы и готово наложить вето на подобную программу. Таким образом, любые действия, предпринятые в этом направлении, — в лучшую или худшую сторону — будут приниматься на уровне стран — участниц ЕС.

Законы государств Евросоюза, основанные на принципе jus sanguinis , следует переработать под принцип jus soli , чтобы не ставить одну этническую группу в привилегированное положение по отношению к другой. Вводить жесткие требования к натурализации новых граждан — совершенно законная практика, Соединенные Штаты делают это на протяжении многих лет. В Соединенных Штатах в дополнение к доказательству постоянного проживания в стране в течение пяти лет новые граждане должны уметь читать, писать и говорить на английском языке на базовом уровне, знать историю страны и понимать систему государственного управления, иметь положительный моральный облик (т. е. не иметь судимостей), а также демонстрировать приверженность принципам и идеалам Конституции США путем принесения присяги на верность Соединенным Штатам Америки:

Настоящим я клятвенно заверяю, что я абсолютно и полностью отрекаюсь от верности и преданности любому иностранному монарху, властителю, государству или суверенной власти, подданным или гражданином которого я являлся доселе; что я буду поддерживать и защищать Конституцию и законы Соединенных Штатов Америки от всех врагов, внешних и внутренних; что я буду верой и правдой служить Соединенным Штатам; что я возьму в руки оружие и буду сражаться на стороне Соединенных Штатов, когда я буду обязан сделать это по закону; что я буду нести нестроевую службу в вооруженных силах США, когда я буду обязан делать это по закону; что я буду выполнять гражданскую работу, когда я буду обязан делать это по закону; и что я произношу эту присягу открыто, без задних мыслей или намерения уклониться от ее исполнения. Да поможет мне Бог {1} .