Алексей Васильев - Рецепты Арабской весны: русская версия

В Тунисе 70 тысяч молодых людей ежегодно получают качественное образование по европейскому (точнее, французскому) стандарту. Но тунисская экономика не может поглотить и половину от названного числа выпускников. Проблема предопределена масштабами и структурой экономики страны, с одной стороны, и составом специальностей, по которым в Тунисе готовятся выпускники, с другой. В структуре избранных специальностей преобладают гуманитарные, экономические и юридические профессии. Власти пытались хотя бы частично разрешить проблему, предложив в рамках целевой программы молодым дипломированным литераторам, экономистам или правоведам работать преподавателями в глубинных районах страны. Но и здесь возникли трудности. С одной стороны, в отличие от прочих арабских стран, в Тунисе из-за низких темпов роста населения (ниже даже среднеевропейских цифр), потребность в приросте от года к году числа учителей невелика. С другой – молодые выпускники достойной, но скромно оплачиваемой работе в тунисской глубинке в массе своей предпочитают миграцию на Запад. Они мечтают найти работу в близкой их современным жизненным установкам и представлениям Европе, предпочтительно франкофонной, куда устремляются тысячами по легальными и нелегальным путям.

В Египте молодежь также оказалась движущей силой революции, но на наш взгляд, главная фундаментальная проблема, приведшая к падению старой власти, заключалась в неспособности последней создать адекватные изменившимся условиям парадигмы (пере)распределения национального дохода. В стране на фоне неспешной, но вполне реальной модернизации общества в соответствии с рекомендациями западных неолиберальных союзников зрели объективные, специфические именно для Египта (но не чуждые другим арабским странам) негативные процессы, которые осознавались властями, но которым, в рамках реальной госполитики не уделялось должного внимания.

Специфика Египта в его относительном перенаселении (на 4 % территории страны проживает почти 95 % ее 80-миллионного населения, т. е. фактическая плотность населения – в среднем 1540 чел. на кв. км – одна из самых высоких в мире). Кричащее неравенство и скученность населения делает опасность широкомасштабных выступлений весьма вероятной и придает социальным конфликтам особую остроту. Власти привычно решали проблему «в ручном режиме» – с одной стороны, искусственно поддерживая минимальные (и даже скромно возрастающие) уровни потребления, а с другой, активно занимаясь профилактикой возможных организованных выступлений.

Хрупкий баланс, который удерживался посредством сложной системы продовольственных дотаций, сельскохозяйственных субсидий и мер прямого регулирования сельхозпроизводства был постепенно нарушен усилиями по либерализации экономики. Была ликвидирована система обязательного производства определенных культур, в частности зерновых. В соответствии с неолиберальными воззрениями изменилась концепция продовольственной безопасности. Если ранее акцент делался на максимальное обеспечение продовольственных потребностей страны за счет внутреннего производства, то теперь возобладало мнение, что следует развивать отрасли, которые на мировом рынке обладают сравнительными конкурентными преимуществами (например, туризм), а недостающее продовольствие закупать за счет избыточного дохода глобально конкурентоспособных отраслей. С этой же аргументацией были сняты ограничения на экспорт сельскохозяйственной продукции. Феллахи постепенно переключались с обеспечения внутреннего рынка на более выгодные виды экспортного сельхозпроизводства – ранние овощи для ЕС, апельсины, орехи и проч. В результате в отрасли обозначилось медленное движение к заветной цели реформаторов – начали сближаться мировые и внутренние цены на продовольствие. К 2008 г. разрыв все еще оставался колоссальным, но по стране уже прокатилась продовольственные бунты. Их частью подавили, частью ослабили, отложив очередные реформы.

Властные элиты, убаюканные успехами экономического роста (в 2006–2008 гг. ВВП ежегодно прирастал более чем на 6 %, т. е. примерно на 22 млрд. долл.) увлеклись самообогащением. В то время как беднейшие 20 % населения получали 9 % доходов страны, богатейшие 20 % присваивали 41,5 %. Возросшие иностранные инвестиции и валютные доходы использовались нерационально. Часть их разворовывалась на личное потребление или для тайного вывоза за рубеж. Бегство капитала из Египта, связанное с манипуляциями контрактными ценами по внешнеторговым операциям, откатами, коррупционными доходами и операциями с недвижимостью за рубежом в 2006 и 2007 гг. составило соответственно 13,0 и 13,6 млрд. долл. С началом кризиса и связанного с ним сокращения возможностей для незаконного обогащения (в результате уменьшения иностранных инвестиций, падения торгового оборота, сокращения внешней помощи) бегство капитала также снизилось до 7,4 млрд. долл. в год.

Чтобы ослабить влияние кризиса, в 2009 г. власти Египта ввели новые меры государственной поддержки сельскохозяйственного экспорта и внутренние цены возобновили рост. Уже в первой половине 2010 г. темпы инфляции составили – 11 % в годовом исчислении. При этом цены на основу рациона – овощи – выросли по сравнению с 2009 г. на 45 %.

Худшее, однако, было впереди. В конце августа 2010 г. стало известно, что из-за беспрецедентной засухи в РФ в страну не поступят законтрактованные 540 тыс. тонн сравнительно дешевой российской пшеницы. Россия ежегодно удовлетворяла примерно треть потребностей в ней. Правда, ко времени введения эмбарго примерно 180 тыс. тонн уже было отправлено. К голоду в стране российское эмбарго не привело. В АРЕ оставались переходящие запасы в 3 млн. тонн (достаточно, чтобы обеспечивать потребности в течение 4–5 месяцев). По получении информации, выпадающие объемы были оперативно закуплены во Франции и США. Правда, эти закупки обошлись Египту дороже – примерно на 40 долл. за каждую тонну.

К осени 2010 г. резко возросли цены на продовольствие и некоторые потребительские товары, снизился спрос на рабочую силу. 25 октября 2010 г. напротив здания Совета министров в Каире состоялась неожиданно многочисленная демонстрация нескольких молодежных оппозиционных групп и движений. Они вышли не только с экономическими требованиями, но и с политическими. До событий в Тунисе оставалось два месяца…

В соответствии с принципами демократического интернационализма

Конечно, в каждой стране особенности вызревания социального взрыва уникальны. Происходящее всегда определяются комплексом обстоятельств, причин и факторов, их конкретными взаимопозициями и взаимодействием. При полном отсутствии внутренних предпосылок социального взрыва никакой внешний импульс не мог бы вызвать революционный подъем и массовые демонстрации. С другой стороны, без соответствующего внешнего фона, моральной, политической и, что не менее важно, материальной поддержки извне, ни тунисская, ни египетская революции не имели бы жизненной перспективы. Власти этих стран с большими или меньшими затратами могли бы, как это уже не раз имело место в арабской истории, подавить недовольство (в том числе и при помощи вооружений и финансовых средств дружественных им западных держав).