Самир Амин - Вирус либерализма: перманентная война и американизация мира

Сравнивать сегодня Саддама Хусейна с Бушем — это все равно что выискивать смысл в дурном анекдоте. Можно долго мудрствовать о том, кто из них более одиозный персонаж — Саддам или Буш. Но если существует сила, угрожающая всему человечеству, то это, безусловно, Соединенные Штаты, а не Ирак.

Сплотившиеся под национальным флагом США политические классы готовы, если понадобится, «пожертвовать европейским проектом» — или по крайней мере развеять все иллюзии по этому вопросу, удерживая его в рамках тех ограничений, которые были наложены на него изначально, ведь он задумывался как европейское крыло атлантического проекта. Но Буш, как и Гитлер, рассматривает своих союзников не иначе как силы второстепенные, примкнувшие к нему без дополнительных условий. Бот почему важные сегменты политического класса, включая правых, хотя они в принципе и защищают интересы господствующего капитала, не хотят присоединяться к Соединенным Штатам, как прежде — к Гитлеру. Если в Европе возможен Черчилль, то им должен стать Ширак. Станет ли он им?

К этой стратегии может успешно приспособиться «правый анти-европеизм», которому импонирует националистическая демагогия, например, по вопросу об иммиграции (естественно, с Юга), ей тоже может подойти либерализм, но не специфически «европейский», а глобализированный. Прототипами этого сорта союзников Вашингтона являются Аснар и Берлускони, а также раболепствующие политические классы Восточной Европы.

Следовательно, я считаю, что второй вариант реализовать трудно. Он, однако, затрагивает основные европейские страны — Францию и Германию. Выражает ли эта позиция амбиции капитала, который достаточно крепок, чтобы суметь освободиться от патронажа Соединенных Штатов? На этот вопрос у меня нет ответа. Это возможно, но интуиция подсказывает мне, что маловероятно.

Тем не менее именно этот выбор стоит перед союзниками по противостоянию с североамериканским противником — главным врагом человечества. Я говорю именно о союзниках, поскольку уверен в том, что они придут к необходимости порвать со своей зависимостью от одностороннего проекта капитала (либерализма) и искать союзников на левом фланге (только они могут придать силу их проекту независимости от Вашингтона). Альянс между второй, третьей и четвертой группами вполне возможен, точно так же, как это было в большой антинацистской коалиции.

Если такой альянс и сформируется, то должен ли он и способен ли действовать исключительно внутри европейской системы координат, от приоритета которой сторонники интеграции Европы не могут отказаться? Я так не думаю, потому что эта система координат — в том виде, в котором она существовала и продолжает существовать, — систематически отдает предпочтение только выбору первой группы — проамериканской. Станет ли необходимым тогда развалить Европу и окончательно отречься от европейского проекта?

Я не думаю, что это необходимо или даже желательно. Возможна другая стратегия — на какое-то время оставить «склеротичный» европейский проект на его нынешнем этапе развития, но параллельно с ним развивать другие альянсы.

Здесь я бы отдал приоритет построению политического и стратегического альянса между Парижем, Берлином и Москвой, включив в него, если это возможно, Пекин и Дели. Я специально подчеркиваю приоритет политического альянса, поскольку он послужит восстановлению должных функций и статуса международного плюрализма и ООН, а стратегический альянс позволит сформировать вооруженные силы, способные дать ответ вызову Америки. Эти три или четыре державы обладают всеми необходимыми технологическими и финансовыми средствами, подкрепленными их традиционными военными потенциалами, для создания таких сил, перед которыми США буду выглядеть гораздо слабее. Брошенный США вызов и их преступные амбиции вынуждают к таким ответным действиям. Эти амбиции отличаются своей чрезмерностью, и их необходимо подвергнуть испытанию. Создание антигегемонист-ского фронта является сегодня первостепенным приоритетом, сравнимым с формированием антинацистской коалиции.

Эта стратегия примирила бы «про-европейцев» второй, третьей и четвертой групп с «не-европейцами» левого фланга. Она создала бы благоприятные условия для продолжения европейского проекта, возможно, даже интегрировав в него Великобританию, освободившуюся от своего подчинения Соединенным Штатам, и Восточную Европу, отбросившую свою культуру раболепства. Но мы должны быть терпеливы, так как это долгий процесс.

Однако прежде чем эта стратегия сможет начать реализовываться, придется преодолеть несколько серьезных препятствий.

Первое препятствие — либеральный вирус , от которого должны освободиться группы, представленные правительствами Франции, Германии и России. У них есть возможность наполнить свои национальные политэкономии приемлемым социальным содержанием. Франция и Германия могут принудить Европейский союз его принять: это позволяют существующие соглашения. Кроме того, твердая решимость этих двух стран добиться успеха могла бы изменить соотношение сил в их пользу во многих других странах.

Второе препятствие — евро . Существование этой уникальной валюты в отсутствие даже зародыша единого государства нежелательно, так как в данных условиях каждый шаг в этом направлении будет лишь укреплять проамериканский лагерь. Евро создает множество проблем, о которых говорилось выше, поскольку управление этой валютой является одновременно и коллективным, и либеральным. К счастью, Великобритания в этом управлении не участвует. Но Франция и Германия могут совместно направить управление евро по другому пути. Проект, опирающийся на теорию налога Тобина, позволил бы осуществить такую перемену одновременно с освобождением от финансовой дани, которая необходима для внедрения агрессивной стратегии Соединенных Штатов.

Третье препятствие: проект Европейской конституции (который поддерживает Жискар Д’Эстен). Этот проект необходимо отклонить уже потому, что условий для (наднациональной) европейской власти, которая в ближайшей перспективе не превратилась бы в проекцию власти Соединенных Штатов, просто-напросто не существует. Любые шаги в сторону учреждения европейской политической структуры без укрепления европейской автономии только усилят контроль Вашингтона над подчиненными ему союзниками. Необходимо отсрочить продвижение Европы к созданию такой структуры до того времени, когда социальные и политические силы, а также их идеологические выражения станут достаточно развитыми и отработанными.

Четвертое препятствие, суммирующее все вышеперечисленные: американизация мысли, несущая в себе вирус либерализма, который следует искоренить. Без сомнения, за прошедшие полстолетия эта американизация завоевала множество новых сторонников. Это она является причиной упадка Европы, причиной ее регресса, вынуждает ее расстаться со всем, что было прогрессивным вкладом в капиталистический этап человеческого развития, то есть уничтожает те самые антитела, которые позволяли ей сопротивляться вирусу либерализма и вопреки ему продвигать демократию. (Я подчеркиваю мысль о том, что капитализм — это этап в развитии человечества, то есть промежуточная станция, а отнюдь не «конец истории».)