Игорь Молотов - Мой друг Карлос Шакал. Революционер, ставший героем голливудских фильмов «Шакал» и «Карлос»

Впрочем, последний хорошо отделался: 1 августа 1995 года Мильке был досрочно отпущен на свободу и доживал свои годы в скромной крохотной двухкомнатной квартире в Берлине. Соседи запомнили его как тихого необщительного старичка, которого выгуливали в инвалидной коляске телохранители. А вот Йоханнесу Вайнриху так не повезло — после того как немецкие спецслужбы доставили пленника в Моабит, ему предъявили обвинения в десятках эпизодов террористических атак: попытке взорвать самолеты в аэропорту Орли, покушении на жизнь саудовского посла в Греции, взрыве по заказу Чаушеску радиостанции «Свободная Европа» в Мюнхене, взрыве Дома Франции в Восточном Берлине. За последний эпизод Йоханнес Вайнрих получил пожизненный срок.

В 2003 году над ним снова начался процесс уже по делу об организации пяти терактов в Западной Европе в 1970–1980-х годах, в результате которых было убито шесть человек. В частности, Вайнрих обвинялся в том, что в 1983 году совершил теракт в поезде и на вокзале в Марселе, организовал взрыв автомобиля в Париже и подверг ракетной атаке в аэропорту Парижа израильский пассажирский самолет. К удивлению заказчиков процесса, суд оказался в значительной степени беспристрастным и счел Вайнриха невиновным, мотивировав свое решение недостатком доказательств. По словам судьи Ральфа Эештедта, собранных доказательств не хватает для вынесения обвинительного приговора, а предположения и догадки не могут служить основанием для него.

Другой боец организации Карлоса — Криста-Марго Фрелих, которая, по версии обвинения, была причастна к взрыву редакции «Аль-Ватан Аль-Араби» (предположительно перегоняла машину со взрывчаткой), была выманена в Италию, где ее и арестовали. Ордер на арест был выписан все тем же судьей Брюгьером, которому было поручено покончить с Карлосом и его ближайшим окружением. Полгода фрау Фрелих провела во французской тюрьме, после чего ее все-таки оправдали.

Самым удачливым оказался сириец Исса, которого не удалось поймать ни одной спецслужбе мира. Он как сквозь землю провалился. И, возможно, в прямом смысле. Иначе как можно объяснить, что все эти годы он остается недосягаемым для могущественных разведок? А быть может, он до сих пор под надежной защитой сына Хафеза Асада — Башара — сражается против международной армии убийц и душегубов в Сирии. Кто знает, кто знает.

Магдалена Копп через год после ареста своего официального мужа Ильича Рамиреса Санчеса переехала из Венесуэлы в Германию, чтобы быть ближе к своей матери. Эльбита пошла в обычную школу, где вела жизнь простого подростка, далекого от идеалов отца. Когда Брюгьер предложил Магдалене дать показания на своего мужа — она согласилась. Именно Копп сказала, что мужчина, припарковавший начиненный взрывчаткой «опель» у редакции «Аль-Ватан», был не кто иной, как Вайнрих. Впрочем, это легко опровергалось охранником — единственным прямым свидетелем тех событий. Он сказал, что шофером был типичный араб, полная противоположность немецкому блондину Вайнриху.

Потом Магдалена оправдывалась и говорила, что не знает, зачем давала показания. А затем кто-то мудро предположил, что ей, переехавшей без копейки в кармане, было не на что воспитывать дочь и она решилась на предательство. Ведь это настоящая греческая трагедия, когда возлюбленная предает своего мужа, сражающегося с целым миром.

— Она женщина, — говорил мне Карлос, — она давала показания, потом отказывалась от них.

И, наверное, это действительно так: Магдалена не выдержала своего груза и надломилась. Уже в середине нулевых про нее сняли фильм «Черная комната» — там Магдалена делится переживаниями, вспоминает своего единственного мужа и пытается проанализировать свою жизнь. Получается не очень хорошо. В фильме показывают и Розу-Эльбиту — она посещает своего отца в тюрьме Пуасси. Я никогда не спрашивал Ильича про дочь. Некоторые страницы его биографии должны остаться закрытыми. В 2007 году Магдалена опубликовала свои мемуары под названием «Годы террора: моя жизнь с Карлосом» — крик души и попытку создать собственный мир воспоминаний. Она жила с дочерью в своем родном городе Ной-Ульм, Германия, до смерти 15 июня 2015 года.

Даже в тюрьме Карлос оставался верным себе: он был всегда одет в чистую и элегантную одежду, курил сигары, обменивался шутками с тюремным персоналом. В его жизни появилась новая женщина — Изабель Кутан-Пейре, ставшая не только его адвокатом, но и женой. Видя ее, он забывал про все на свете — однажды на полпути к тюремному фургону Карлос остановился и, развернувшись, пошел в сторону Изабель, улыбаясь и махая ей рукой. Опешившим конвоирам пришлось бежать за ним вслед, уговаривая вернуться к автомобилю. Изабель — красивая волевая женщина, чудесный человек, с кем я поддерживаю отношения продолжительное время.

— В 1982 году мы вместе с моим коллегой Жаком Вержесом должны были защищать перед французским трибуналом гражданина Швейцарии Бруно Бреге и немку Магдалену Копп, — рассказала мне Изабель. — Полиция и пресса их представили как «друзей Карлоса». Процессы, проходившие в исправительном суде в 1982 году и в апелляционном суде в 1983 году, были настолько бурными, что до сих пор в зале суда и вокруг Дворца правосудия всегда много полицейских. После своего освобождения Магдалена рассказывала Карлосу, что я была верным и смелым адвокатом. По этой причине чуть менее двух лет спустя, после его ареста в Хартуме 15 августа 1994 года, недовольный тем, как его защищали другие адвокаты до меня, он вспомнил обо мне и указал в качестве защиты, тем самым отстранив других французских адвокатов от дела. Я привыкла работать со сложными делами, которыми занимаюсь почти что с начала моей карьеры. Первый раз я его навестила 27 июня 1997 года. Сегодня, спустя 20 лет, можно насчитать несколько тысяч наших встреч в разных тюрьмах, куда его помещали.

Изабель вздыхает и затягивается сигаретой:

— Я рассказываю о человеке гордом и смелом, который не боится столкнуться лицом к лицу с жалкой средой; будь это хоть французские заключенные, мучившие его организованными провокациями, чтобы сломить его дух и превратить в сумасшедшего. Это действительно было их целью. Это твердил еще следователь Жан-Луи Брюгьер с августа 1994 года: «Вы должны стать сумасшедшим в тюрьме». На что Карлос отвечал: «Я здесь надолго не задержусь».

Тюремная администрация пыталась сломать Карлоса, а он продолжал себя вести как ни в чем не бывало. Чего стоит тот факт, что, в отличие от других зэка, он сдавал свою одежду в прачечную и каждое утро ровнял усы бритвенным станком. Карлос говорил:

— Тюрьма для меня — это еще и семейная традиция, которой я горжусь. Я принадлежу к четвертому поколению Рамиресов и Санчесов, которых арестовывали и сажали за то, что они защищали правое дело, руководствуясь политическими идеалами. Не будем забывать, что выбор оружия нам, революционным борцам, был навязан врагом, несоразмерностью противоборствующих сил. Сегодня это называют «асимметричными» конфликтами, объясняют неустойчивым, взрывоопасным международным положением, характерным для горячих лет холодной войны.