Майкл Хадсон - Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Гайтнер будет неоднократно появляться в следующих нескольких главах, летая в Европу, а также по Соединённым Штатам, чтобы обеспечить своим клиентам с Уолл-стрит получение платы за счёт всей экономики. Обозреватель «Файнэншл таймс» Джон Кей, анализируя мемуары Гайтнера «Стресс-тест» (2014 г.), в которых тот пытался обелить своё поведение, изображая себя «пожарным, постоянно готовым по первому требованию тушить новую вспышку», обнаружил, что «многое неверно с этим сравнением Гайтнера.... материал, используемый [Гайтнером] для тушения пожаров, это не холодная вода, а поток обильного кредита, это именно он сначала разжёг пожар. Лучше, пожалуй, ограничить доступ к спичкам и бензину, а также построить противопожарные стены. Возможно, это проблема полиции, как и пожарной службы. Наручники могут быть так же полезны, как и пожарные шланги».

Очевидный вопрос, которым правительственные регуляторы стремились не дать задаться общественности, заключался в том, почему бы не национализировать безрассудные банки, чья чистая стоимость была меньше, чем кредит правительства в размере 25 млрд долл. по программе TARP? «Ситигруп» и «Бэнк оф Америка» (и очень близко к тому — «Голдман Сакс» как и другие инвестиционные банки) были неплатёжеспособны без дешёвых государственных раздач средств. Принятие банков в собственность и управление ими в качестве государственного финансового варианта позволило бы правительству уволить сотрудников, ответственных за безнадёжные (часто мошеннические) кредиты, и возместить то, что они выплатили себе в виде заработной платы и бонусов за обман, что под их руководством банки зарабатывали деньги, а не теряли их. В конце концов, банковские менеджеры таких учреждений не обеспечивали продуктивного управления, а как раз наоборот: они действовали хищнически, отравляя финансовую систему «токсичными отходами».

Неспособность правительства взять на себя эту собственность подарила менеджерам, акционерам и держателям облигаций «бесплатный завтрак». Почему правительство выступило только против «АИГ», и даже тогда не для того, чтобы прекратить вознаграждать её финансовых менеджеров в Лондоне, но чтобы заплатить «Голдман Сакс» и другим учреждениям Уолл-стрит за сохранение и финансирование того самого поведения, которое и вызвало кризис? Редакционная статья в «Нью-Йорк тайме» подвела итог несправедливости в работе, касающейся коррупции и сделок «своих людей», которые обнажил иск Гринберга по поводу захвата «АИГ» для выплат банкирам с лучшими связями: Г-н Гринберг частично основывает свои претензии на том факте, что правительство ввело более жёсткие условия для «АИГ», чем для банков, спасённых благодаря срочной государственной помощи. Например, правительство, изъяло контрольный пакет акций «АИГ», в значительной степени разорив её акционеров. Напротив, оно оставило доли акционеров в спасённых банках нетронутыми, даже в предположительно неплатёжеспособных учреждениях, таких как «Бэнк оф Америка» и «Ситигруп». Несправедливость в этом несопоставимом обращении, однако, заключается не в том, что с «АИГ» обошлись слишком жёстко, а в том, что эти банки отделались слишком легко. Если бы правительство взяло под контроль, скажем, «Бэнк оф Америка», налогоплательщики напрямую участвовали бы в его восстановлении. Вместо этого последующие доходы потекли к акционерам, которые, если бы не спасение, были бы разорены.

Правительство также взяло на себя контроль над тем, как были потрачены деньги на спасение «АИГ». Помощь на спасение банков, напротив, практически не предусматривала никаких условий. Это нанесло вред обществу, потому что правительство не смогло заставить банки увеличить кредитование и помочь домовладельцам, хотя чиновники говорили, что спасение банков будет способствовать кредитованию и помощи при потерях права выкупа заложенного имущества.

Безусловно, правда, что правительство заслуживает критики за то, как оно потратило деньги на спасение «АИГ»: оно направило деньги банкам, чтобы сделать их «здоровыми» по сделкам, которые они заключили с «АИГ», вместо того, чтобы потребовать от них списать некоторые из своих убытков. Но опять-таки реальной жертвой чрезмерно щедрого обращения с этими банками является американское общество в целом.

Состояния наживались в расчёте на неспособность должников платить и возможность получить государственную помощь для спасения привилегированных инсайдеров. Эти деньги так же легко могли быть созданы для спасения домовладельцев от дефолта. Но их отдали банкам, при разрешении им лишать права выкупа заложенного имущества по кредитам, безнадёжным с самого начала. Экономика не восстановилась — за исключением экономики Одного Процента.

Следующие главы освещают, как эта динамика безнадёжных долгов разворачивается от Соединённых Штатов до еврозоны.

Президент [Обама] набрал свою команду, и когда было так много времени и так много денег, что хватило бы на всех, команда президента выбрала Уолл-стрит.

Элизабет Уоррен «Шанс на успех» (2014 г.)

Избиратели в современных демократических государствах склонны поддерживать политиков, которые рисуют самые красивые картины того, как будет работать справедливая и процветающая экономика. Чем ярче кандидат сможет озвучить популярные желания восходящей социальной мобильности, снижения стоимости жизни и сдерживания мошенничества и жадности, тем вероятнее его избрание. Как острили Джордж Бернс, Грауч Маркс и другие: «Жизненный секрет — это искренность и справедливое отношение. Сможешь прикинуться таким — всего добьёшься».

На выборах президента США в 2008 году избиратели хотели покончить с многомиллиардными подарками воротилам с Уолл-стрит и с военными авантюрами Чейни-Буша за границей. Барак Обама преподнёс себя как кандидата «надежд и изменений». В атмосфере, в значительной степени определяемой гневом общественности в отношении спасений банков, Обама и другие демократы говорили о списании долгов по ипотеке у «тонущих в долгах» домовладельцев, снижении до прежнего уровня зарплат и бонусов в банках и о возврате полномочий регулирующим агентствам, которые подорвали администрации Рейгана, Буша и Клинтона. Конгресс не вписал ничего из этого в своё законодательство по программе TARP или не оказал давление на правительственные агентства, потребовав ограничить траты банками тех даровых средств, которые те получили на своё спасение. Была надежда, что это изменится при строгом наказе избирателей, который отдал под контроль демократов Палату представителей и Сенат так же, как и само президентство. Открылась политическая возможность провести глубокие реформы.