Майкл Хадсон - Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Но, как отметил Барофски, «компенсации в крупнейших двадцати пяти фирмах Уолл-стрит, вместо того чтобы быть уменьшенной пропорционально их грандиозным неудачам в управлении рисками, в 2010 г. фактически побили рекорд в 135 млрд долларов». Но администрация Обамы совершенно точно помогла именно этим «жирным котам-банкирам с Уолл-стрит». Те, кого Обама пригласил в Белый дом в марте, были основными спонсорами его избирательной кампании, и душой он, похоже, был с ними. Интервью Обамы показывает, что он точно знал, что делал, когда Гайтнер и другие чиновники спасали конторы Уолл-стрит, «слишком большие, чтобы обанкротиться»: «... культура там такова, что они полагают, что ... всегда принимают хорошие решения, а если это не так, то виноваты другие. Именно это надо изменить. И единственный способ изменить эту культуру, очевиден (потому что до сих пор я, по крайней мере, не заметил, что им очень стыдно). Нужно гарантировать, что у нас была работающая регулирующая система, которая помешает им снова загнать нас в такое плачевное состояние».

Однако 13 марта 2014 года главный инспектор министерства юстиции США (DOJ) установил, что «Министерство юстиции не всегда обеспечивало приоритетность предотвращения ипотечного мошенничества на уровне, соизмеримом с его публичными заявлениями. Например, Отдел уголовных расследований Федерального бюро расследований (ФБР) оценил мошенничество с ипотекой как самую низкую криминальную угрозу в своей самой низкой категории преступлений. Кроме того, мы обнаружили, что мошенничество с ипотекой не относится к срочным задачам или даже не указано в качестве приоритета для местных отделений ФБР, которые мы посетили». Кроме того, главный инспектор сообщил: «Многие помощники адвокатов Соединённых Штатов (AUSA) сообщили нам о занижении отчётности и неправильной классификации случаев мошенничества с ипотекой».

Дела обернулись ещё хуже, чем подозревал Барофски. Когда пыль осела к 2015 году, через шесть лет после начала программы, отчёт официального правительственного наблюдателя Кристи Л. Ромеро показал, что только 887 001 заёмщикам удалось сократить свои расходы на ипотеку. «Вместо того, чтобы помочь примерно четырём миллионам заёмщиков получить изменения кредита... банки, участвующие в программе, отклонили четыре миллиона просьб заёмщиков о помощи, или 72 процента их заявлений, с начала этого процесса». Программа была только добровольной, и банкам удалось потерять документы по дзаявкам или по-другому их «замотать». «СитиМогидж», подразделение «Ситибэнк», поставило худший рекорд, отказав 87 процентам заёмщиков, подавших заявку на изменение кредита. Банк «Джи Пи Морган Чейз» был почти так же плох, с уровнем отказов 84 процентов. В отчёте Ромеро министерство финансов критиковалось за то, что оно не убедилось в правомерности отклонений заявок домовладельцев.

В то время как Гайтнер заблокировал систему регулирования от списания долгов, генеральный прокурор Эрик Холдер запретил министерству юстиции требовать от преступников платить за свои выходки. Они твердили мантру, что экономике нужны банкиры для возобновления кредитования, чтобы заёмщики могли ещё глубже влезть в долги — как будто это действительно создало бы больше рабочих мест и восстановило экономический подъём. Президент Обама обратился к этому вопросу в своём интервью «60 минут»: «... теперь, когда эта система стабильна, я думаю, что для нас очень важно создать систему, которая позволит нам не быть прикованными к людям, принимающим плохие решения и наживающимся на них. И больше всего сейчас меня расстраивает то, что у вас остались те же самые банки, которые выиграли от помощи за счёт налогоплательщиков, и которые вместе со своими лоббистами на Уолл-стрит или на Капитолийском холме, ожесточённо бьются против реформы финансового регулирования».

Но экономика до сих пор нестабильна, в основном потому, что президент Обама назначил дерегуляторов именно для того, чтобы «приковать [финансовую систему] к людям, принимающим плохие решения и наживающимся на них». Подобно Маргарет Тэтчер в Великобритании, он утверждал, что нет альтернативы тому, чтобы дать банкирам всё, что те просят.

Обама получил возможность сдвинуться вправо по отношению к Уолл-стрит, громко заявляя, что наносит банкирам вред, а не помогает. Рон Саскинд объяснил Джону Стюарту на кабельном телеканале «Камеди Сентрал», почему президент Обама сохранил Тима Гайтнера на посту министра финансов, несмотря на отказ последнего подготовить план введения внешнего управления «Ситигруп», как его просили:

Джон Стюарт:Мы постоянно слышим, что люди с Уолл-стрит ненавидят Обаму. И я гадаю: «За что?» У них было так же хорошо, как и у любого в нашей стране за последние 2,5 года, а то и лучше. Чем они там недовольны?

(Аплодисменты)

Рон Саскинд:Это интересно. Я задавал тот же вопрос. Я говорил с одним большим человеком с Уолл-стрит и спросил: «Что вы хотите от Обамы? Знаете, вы против него, а он против бизнеса. Послушайте, боже мой! — Он не мог сделать больше. Он, в сущности, открыл для вас, ребята, федеральный кошелёк. Он спас ваши шкуры.... А он говорит: „Да нет же! Понимаете, он, конечно, не против бизнеса. Но когда мы говорим, что он против бизнеса, он просто делает для нас больше. Так что мы будем это повторять“».

Путь в долговую кабалу

«Продукт» банкиров — это долг. Они выдвигают легенду о том, что кредитование на «более лёгких» условиях (более крупные кредиты под доход и стоимость недвижимости) расширит рынок домовладения. Нет никаких сомнений в том, что кредиты лжецов, мошеннические оценки имущества и ограничения доступа должников к помощи при банкротствах позволяют большему количеству людей получить кредит, необходимый для покупки домов. Но в той мере, в какой экономический эффект от таких «более свободных» условий кредитования заключается в повышении цен на недвижимость, покупатели домов, чтобы получить жильё, вынуждены ещё больше залезать в долги. Банки получают львиную долю стоимости аренды недвижимости, которая выплачивается в виде процентов.

Ипотечный кредит становится хищническим, когда он не создан с гарантиями держать кредиты в пределах разумной способности покупателей жилья платить. (Старое правило требовало 25 % от дохода заёмщика.) «Лёгкий» банковский кредит превращает безопасность домовладения в обременённую долгами жёсткую экономию и, следовательно, в хроническую финансовую ненадёжность. Именно в такую ситуацию загнана экономика США сегодня.

Сходное увеличение долга по недвижимости навязало экономикам еврозоны долговую дефляцию и жёсткую экономию. На обоих континентах стоимость безответственного кредитования несут заёмщики (а за ними — «налогоплательщики»), а не кредиторы. Ограничение предохранительных клапанов банкротства и списания долгов не даёт возможности привести банковские кредиты в соответствие с платёжеспособностью. То, что на первый взгляд кажется кредитом, позволяющим людям покупать дома, таким образом, становится пожизненным требованием на расширяющуюся долю их доходов.