Майкл Хадсон - Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Таков маркетинговый план банков: откачивать выгоду от роста заработной платы на обслуживание долга, не позволяя использовать эти доходы для повышения уровня жизни. Без «почтовых звонков» банки будут давать кредиты сверх стоимости залогового обеспечения, рассчитывая на общий доход должника (и сопоручителей, как в случае большинства студенческих кредитов), а в случае неисполнения обязательств попытаются заставить оплатить свои потери «налогоплательщиков». Именно такая государственная ответственность за безнадёжные банковские кредиты разорила Ирландию и другие страны еврозоны.

В остальных главах этой книги описывается олигархическая стратегия банкиров в том, что превратилось в классовую войну против рабочей силы и экономики, с использованием давления внешнего долга на правительства с целью приватизации и освобождения от налогообложения извлечённой ренты природных ресурсов.

Если мы не можем изменить экономическую политику посредством выборов, то выборы неуместны, и голосовать бесполезно.

Георгиос Катругалос, министр по вопросам административной реформы в новом правительстве коалиции «Сириза» в Греции.

Мы живём сегодня в переходный период, очень похожий на события, происходившие в Афинах около 330 г. до н.э., когда Аристотель написал свой трактат «Политика». Аристотель, видя рост неравенства по мере превращения его города-государства в империю, описывал, как богатые семьи, возникающие при демократиях, склонны превращаться в финансовую олигархию. В Книге V «Политики» прослеживается, как эти олигархии, давая в долг всё большей доле населения, создают наследственные владения, на которых можно основать аристократические династии.

Со временем между ведущими аристократическими семьями развивается соперничество, и некоторые из них решают свергнуть другие элиты старого порядка, «привлекая множество людей в свой лагерь». В 7 веке до н.э. популистские тираны пришли к власти в Коринфе и других богатых греческих городах путём списания долгов, перераспределения земли и изгнания старых правящих элит. Более мирно демократия была введена реформаторами в Афинах 6-го века. В 594 году Солон запретил долговую кабалу, а в 508 году Клисфен установил политическую демократию. Но олигархия возникала снова, а за ней следовали аристократия, демократия и т. д. в вечном политическом треугольнике Аристотеля.

Таким образом, разрушение демократии кредиторами и собственниками, составляющими Один Процент, явление не новое. Ведущие римские историки ответственность за уничтожение республиканской свободы возлагали на растущую власть кредиторов, подавляющих демократии. Чтобы воспрепятствовать реформам, предложенным братьями Гракхами в 133 году, до н.э., лидеры Сената использовали насилие и начали век социальной войны, которая закончилась долговой дефляцией и со временем крепостным правом.

От Греции и Рима до современного мира движущей силой перехода от демократии к олигархии стала борьба кредиторов с должниками. От Соединённых Штатов до Европы кредиторы захватывают правительственные учреждения, чтобы контролировать государственную политику и налоговую систему, подрывать права должников, приватизировать государственную собственность в своих руках и навязывать современный эквивалент долгового крепостного права.

Получение такого уровня контроля в демократических государствах требует одобрения большинства избирателей. Обманчивая завеса демагогии создана для того, чтобы изобразить правительство дорогостоящим и по своей сути коррумпированным, как если бы планирование самим финансовым сектором было более эффективным и даже не более коррумпированным, и как будто правительство — не единственная сила, способная контролировать рантье из сектора FIRE. Экономика «просачивающегося богатства» Айн Рэнд и Фридриха Хайека призвана для убеждения избирателей в том, что смешанная государственная / частная экономика сдержек и противовесов является «дорогой к рабству». Она должна расчистить финансовый путь к неофеодальной финансиализации основной инфраструктуры, домовладения, образования, здравоохранения и пенсионных сбережений.

Таким образом, контроль над государственной властью мягко переходит от демократических средств к требованиям олигархов. Государство останется в руках финансистов до тех пор, пока не будет ограничена способность олигархов контролировать государственную фискальную и денежно-кредитную политику, как и их риторический обман в отношении того, как работает экономика. Например, в фискальной сфере Один Процент богатых стремится избежать налогообложения, обращаясь ко всем «налогоплательщикам» с требованием сократить расходы, как будто нет различий между заработанным и нетрудовым доходом, между производительным и грабительским способами получения богатства, а также между доходами 99 процентов и доходами Одного Процента. Банкиры и элиты обвиняют регулирование и правоприменение как посягательство на личную свободу и «свободное предпринимательство» и изображают финансовую «реформу» как дерегулирование в противоположность тому, что под этим понималось в эпоху реформ столетие назад.

Финансовые стратеги в странах, где требуется демократическая ратификация политики, сталкиваются с проблемой, как заставить избирателей выбирать правительства, навязывающие жёсткую экономию, регрессивную налоговую политику и направленные против должников законы о банкротстве, подобные тем, которые авторитарные олигархии третьего мира и военные диктатуры вводили с 1960-х годов.

Финансовые тактики начинают с ограничения сферы, в которой допускается демократический выбор. Контроль за исполнительной ветвью власти переносится на центральные банки и министерства финансов, укомплектованные банковскими аппаратчиками. Прикрытием для этого захвата регулирующих органов является утверждение, что «независимость» центрального банка от партийной политики является «отличительной чертой демократии», как будто независимость финансовой политики от надзора со стороны избранных законодателей является демократичной! Банкиры выпускают профессоров-неолибералов проповедовать, что лишь профессионалы из рядов ведущих финансовых учреждений ( т. е. чтобы действовать как их лоббисты) обладают опытом, необходимым для определения денежно-кредитной политики. Такая идеология отрицает, что есть такое понятие, как профессиональные государственные служащие, контролирующие потенциально грабительское поведение крупного финансового капитала. Единственным входом в регулирующие органы считается «вращающаяся дверь» между крупными финансовыми учреждениями и правительством.