Мартин Ли - Фашизм: реинкарнация. От генералов Гитлера до современных неонацистов и правых экстремистов

Рост расистского насилия с момента падения Берлинской стены ясно дал понять, что Германии ещё предстоит уладить отношения со своей историей. Начавшееся в фатерланде возрождение неонацизма послужило стимулом для возникновения ультраправых движений в других странах Европы, где неофашисты, ранее нашёптывавшие свои идеи с обочин, теперь стали говорить о них на публике во весь голос. Эта проблема, однако, не сильно волновала соседей Германии. Их заботила перспектива оказаться под игом заносчивого соседа с мощной экономикой, расположенного в центре Европы и мечтающего о возвращении себе статуса великой державы. Ни одно из правительств Европы не испытало большой радости от грядущего объединения Германии.

Опасения относительно истинных намерений немцев только усилились, когда канцлер Коль, заигрывая с местной аудиторией правых «изгнанников», с большой неохотой признал западную границу Польши по Одеру и Нейсе. Это было больным вопросом для неонацистов и других немецких реваншистов, считавших, что объединение будет неполным до тех пор, пока к фатерланду не присоединятся Австрия и восточные территории. Чтобы чётко обозначить эту позицию, сторонники Михаэля Кюнена организовали несколько шумных демонстраций у польской границы.

И вот, наконец, наступил день объединения, который стал водоразделом в истории Европы. Биполярный мир Ялты закончился, все компасы оказались размагничены, а для неонацистов Германии и других стран открылись новые возможности. По всему миру исчезла существовавшая ещё вчера уверенность в завтрашнем дне, вместо неё возникло чувство опасности перед грядущими переменами.

«Мы в Берлине, мы в столице рейха, — гремел над залом, полным молодых неонацистов, голос Готфрида Кюсселя (Gottfried Kussel). На лице 32-летнего силача играли желваки. Он размахивал кулаком, рассуждая о героической борьбе «солдата политики»: «Если бы наша душа истинного немца хоть раз закипела бы! Она все ещё лишь тёплая, но ей надо разогреться, она должна закипеть! Она должна гореть любовью… Мы должны жаждать победы, ни на что меньшее мы не согласны! Будем верны и твёрды, как скала: вы — на востоке, мы — на западе. Не успеете вы моргнуть глазом, а мы уже будем в Бреслау, мы уже будем в Кенигсберге». В своей речи он вспоминал города, бывшие немецкими при Гитлере [561].

Кюссель, выглядевший неистово и угрожающе, был одним из главных сподвижников Михаэля Кюнена. Назначенный региональным руководителем «Братских земель Востока» (так неонацисты называли родину Кюсселя — Австрию), он следил за распространением сети Кюнена в Лейпциге, Дрездене, Коттбусе и других городах Восточной Германии. Где бы ни появлялся Кюссель, за ним следовали вспышки расовых конфликтов. Осуждённый преступник, называвший Гитлера «величайшим человеком в истории Германии», этот ультраправый фанатик любил петь песни о том, как «пустить евреев на мыло». Дай ему волю, он посадил бы в концентрационный лагерь все правительство Германии [562].

Кюссель часто посещал сквот скинхедов в Лихтенберге. Однако Инго Хассельбаху не нравилось постоянно получать от него указания. Грубое и властное поведение Кюсселя раздражало и некоторых местных нацистов. В штабе Хассельбаха появлялись и другие люди от Кюнена, однако никто из них не обладал, в прямом и переносном смысле, таким весом, как Кюссель. Мясистый австриец был главой уличной армии Кюнена и находился в числе непосредственных кандидатов на пост фюрера неонацистского подполья. Заражённый ВИЧ Кюнен знал, что жить ему осталось уже недолго. Но этим секретом он не делился ни с кем из своих политических соратников.

Однажды, уже ближе к вечеру, Кюссель заглянул в неонацистскую ночлежку в Восточном Берлине вместе с темноволосым, с гитлеровскими усиками, американцем. Вновь прибывший приветствовал всех присутствовавших нацистским приветствием. Звали его Герхард Рекс Лаук (Gerhard Rex Lauck), и он возглавлял в штате Небраска организацию, именовавшую себя NSDAP-AO («Национал–социалистическая немецкая рабочая партия — иностранный отдел»). Так называемый «Фюрер пояса ферм» («Пояс ферм» — центральные штаты Среднего Запада США, где сосредоточены основные сельскохозяйственные угодья страны. — Примеч. пёр .) с середины 1970‑х годов работал в тесном контакте с Кюненом. Большая часть нелегальных пропагандистских материалов неонацистов, распространявшихся в Германии, поставлялась именно этим нескладным американцем, говорившим по–английски с утрированным немецким акцентом. («Я думайт, что ефрей жил карашо в конзентрационный лагер, — шипел Лаук. — Этот ошипка мы не должны повторяйт».) К началу 1990‑х годов Лаук выпускал разжигавшую ненависть литературу более чем на десятке языков мира, включая французский, голландский, испанский, португальский, датский, шведский, венгерский, русский и, конечно, немецкий и английский. Будучи ключевой фигурой мирового неонацистского подполья, он также распространял компьютерные дискеты с инструкциями по изготовлению бомб и ведению террористических кампаний. Среди других поставлявшихся им продуктов были наклейки на автомобильные бамперы с изображением свастики и соответствующим лозунгом: «Мы вернулись» [563].

Германские неонацисты получали из–за океана и другую помощь. Заместитель Кюнена Гюнтер Рейнталер (Gunter Reinthaler) часто ездил в Южную Америку, где собирал пожертвования от состоятельных сторонников нацистов. Часть средств использовалась на закупку вооружений у остатков некогда могучей Советской армии, все ещё размещавшейся на территории Восточной Германии. За 300 марок на улицах Берлина можно было практически свободно купить автомат Калашникова, а деморализованные советские солдаты обменивали гранату на бутылку водки. Дополнительное оружие и взрывчатку неонацисты получали в ходе нападений на советские военные склады. Там хранились противотанковые гранатомёты, динамит, оружие с лазерным наведением и другие технически сложные системы. «Достать оружие — не проблема. И никогда не было проблемой», — хвастался Кюссель [564].

Одетое в камуфляж войско Кюсселя проводило боевую подготовку в лесу близ Вены. Там они изучали различные способы убийств. На практических занятиях использовались набитые соломой чучела, одетые, как заключённые концентрационных лагерей — в полосатую униформу с нашитыми звёздами Давида. Кюнен и его ближайшие соратники считали подобные учения необходимой подготовкой к дню «Д», когда неизбежный военный конфликт приведёт к созданию Четвёртого рейха.

Однако в военной подготовке участвовали не все пришедшие в организацию. Большинство «деточек», как называли самых молодых членов, присоединившись к неофашистам, практически ничего не знало ни о Гитлере, ни о нацизме. Кюнен специально предупреждал своих заместителей о необходимости воздерживаться от тяжеловесных подходов к индоктри- нации. Новичков следовало подводить к пониманию политических идей постепенно. На первом этапе обсуждавшиеся вопросы должны были сводиться исключительно к жалобам на то, как союзники продолжают угнетать Германию. Чтобы успокоить чувство вины и возбудить гнев, подросткам говорили, что Холокост — ложь. Однако на этой стадии идеология вообще не играла большой роли. Главное было дать молодым людям, страдающим от недостатка идентичности, возможность почувствовать себя частью общего целого, испытать дух товарищества.