Мартин Ли - Фашизм: реинкарнация. От генералов Гитлера до современных неонацистов и правых экстремистов

Новый виток напряжённости в отношениях Вашингтона и Бонна начался во время войны 1991 года в Персидском заливе. Невзирая на введённое ООН торговое эмбарго, более 50 немецких фирм продолжали снабжать Ирак деталями ракет, химическими веществами и современнейшим техническим оборудованием практически до самого начала военных действий американцев против Багдада. Канцлер Коль вновь проигнорировал неоднократные требования правительства США расследовать эту незаконную коммерческую деятельность. Позже выяснится, что спецслужба BND вела подготовку подразделений тайной полиции Ирака и Ливии [572].

Желание Германии идти своим собственным путём на международной арене вскоре привело к острому конфликту с западными союзниками.

8 апреля 1991 года сотня молодых людей, лица которых были закрыты лыжными масками, собралась во Франкфурте–на–Одере, восточногерманском городе, находящемся на границе с Польшей. Они пришли для того, чтобы протестовать против безвизового допуска в Германию польских туристов. Демонстрация была проанонсирована за несколько дней до её проведения в специальной листовке, где под заголовком «Неонацисты прибывают на Одер» говорилось о «фюрере Кюнене». Не обращая внимания на полицию, толпа зигующих молодчиков кидала камни и пивные бутылки в автомобили и автобусы. Десятки людей, пытавшихся въехать в Германию, были травмированы стеклянными осколками. В течение того же месяца скинхеды нападали на польских путешественников ещё в нескольких городах Германии, что заставило польские власти заявить официальный протест немецкому послу в Варшаве по поводу случаев насилия и бездействия немецких правоохранительных органов.

Вспышка насилия на польской границе была прощальным поклоном Кюнена. Ослабленный ВИЧ, истощённый лидер неонацистов понимал, что его конец близок. В течение некоторого времени он объяснял резкую потерю веса усиленными физическими упражнениями. Однако его ближайший друг Кристиан Ворх (Christian Worch) понимал: что–то идёт не так. С фанатичным упорством Кюнен продолжал политическую деятельность до тех пор, пока не стал уже с трудом передвигаться. Не в состоянии больше скрывать правду о своей болезни, он все рассказал Ворху [573].

25 апреля 1991 года Кюнен умер в одной из больниц Касселя. Агентство «Франс пресс» посмертно назвало его «наиболее выдающимся и красноречивым сторонником нацизма со времён Второй мировой войны». Для своих последователей он стал своего рода неонацистским Моисеем, который вёл их в обетованную землю национал–социализма, так и не добравшись до неё сам [574].

На траурную церемонию в Касселе собрались десятки видных деятелей ультраправых. Среди пришедших отдать последний долг был и представитель Stille Hilfe, организации, основанной 40 годами ранее для оказания финансовой и материальной помощи ветеранам Третьего рейха, осуждённым за военные преступления. Будучи одним из подразделений международной послевоенной системы взаимопомощи SS, организация изначально возглавлялась доктором Рудольфом Ашенауэром, адвокатом на Нюрнбергском процессе и пропагандистом Социалистической имперской партии. В Соединённых Штатах главой Stille Hilfe был Кейт Томпсон. К моменту смерти Кюнена он продолжал поддерживать группу деньгами. Подчёркивая связь между старой гвардией и новым поколением неонацистских активистов, венок от Stille Hilfe был украшен девизом SS: «Михаэль Кюнен: его честь — верность» [575].

Смерть Кюнена создала вакуум в руководстве именно в тот момент, когда неонацистское движение вновь набирало ход. К тому времени жестокие преступления на почве национализма стали повседневной реальностью объединённой Германии, где расизм уверенно заявил о себе. Совершалось много бандитских нападений, включая происшествия, в ходе которых жертву жестоко избивали ногами. Зачастую это насилие провоцировалось организованными группами неонацистов, целью которых были постоянные нападки на цыган и другие этнические меньшинства. Поджоги общежитий для эмигрантов, появление все новых банд скинхедов, осквернение памятников жертвам концентрационных лагерей и солдатам Красной армии — все это было выражением неофашистского возрождения, набиравшего обороты с момента падения Берлинской стены. Однако, вместо того чтобы сосредоточиться на общей картине, сподвижники Кюнена в основном спорили по второстепенным вопросам — например, уместно ли немецкому националисту есть итальянскую пиццу или китайскую еду.

Более важные вопросы встали на повестку дня 1 мая, когда через неделю после кончины Кюнена в Коттбусе, восточногерманском городе земли Бранденбург, собралось 250 неонацистов. Целью встречи было определить стратегию и выбрать нового после Кюнена лидера. Кюнен создал целую сеть разбросанных по всей стране групп с разными названиями. Хотя казалось, что они действуют как независимые единицы, на деле они входили в общенациональную сеть ячеек, неофициально известную под именем «Патриотическое сообщество нового фронта» (Gesinnungsgemeinschaft der Neuen Front). В качестве преемника Кюнена на посту руководителя «Нового фронта» предполагался австриец Готфрид Кюссель. Однако этот здоровяк был арестован и помещён в предварительное заключение властями своей страны, даже не успев проявить себя, в качестве лидера «Нового фронта». Позднее его приговорили к 10 годам тюрьмы [576].

Поскольку Кюссель оказался за решёткой, власть над сетью Кюнена и прикрывавшими её группами взяла в свои руки неонацистская хунта из нескольких человек. Настоящим закулисным мозгом был Кристиан Ворх. Миллионер обладал недюжинным организаторским талантом, компенсировавшим его непрезентабельную внешность. Как душеприказчик Кюнена и его доверенное лицо в течение многих лет Ворх пользовался глубоким уважением среди ультраправых. Проведя четыре года в тюрьме, он мог дать совет своим сверстникам, как высказывать свои заразные взгляды, формально не нарушая никаких законов. (Одной из уловок было так называемое приветствие Кюнена на демонстрациях: на руке, поднятой в нацистском приветствии, вперёд протягивалось только три пальца.) Армейская разведка США характеризовала Ворха как «страстного неонациста». Его квартира располагалась в достаточно престижном районе Гамбурга, а вход в неё защищала сейфовая дверь. Здесь он фигурировал как руководитель местной экстремистской группы, называвшейся «Национальный список» (National List). Личным кумиром 34-летнего неонациста был глава пропагандистского аппарата нацистов Йозеф Геббельс. «Он был своего рода артистом, — говорил Ворх про Геббельса. — Пропаганда была для него тем, чем для других людей является искусство» [577].