Мартин Ли - Фашизм: реинкарнация. От генералов Гитлера до современных неонацистов и правых экстремистов

«Ладно, ладно, — сказал Филипп, нежно успокаивая старика. — Мы ведь не хотим никого убивать, правда?»

Ремер продолжил вспоминать различные эпизоды своей послевоенной карьеры. Он рассказывал о времени, проведённом советником у Насера, а также о перевозке контрабанды для алжирских повстанцев. Он также очень тепло отзывался о своём добром друге Отто Скорцени.

Ремер, практически не задумываясь, высказывал своё мнение о различных ближневосточных лидерах. Когда США нанесли бомбовый удар по Триполи, якобы в отместку за теракт в Западном Берлине, он осудил «гангстерские приёмы» Рейгана.

«Что вы можете сказать о Каддафи?»

«Хороший человек, немного сумасшедший, но точно знает, чего он хочет».

«А аятолла Хомейни?»

«Каждого, кто доставляет неприятности Соединённым Штатам, можно только приветствовать».

Разговор неизбежно коснулся России, которую Ремер все ещё рассматривал как главную надежду белых людей. «На кону стоит выживание белой расы, — настаивал он. — Русские — белые люди. Они в тысячу раз ближе к нам, чем проклятые американцы, перемешавшиеся черт знает с кем».

После двухчасовой беседы Ремер направился в свой рабочий кабинет, чтобы посмотреть новости по телевизору. После одного из сюжетов он тряхнул головой и крикнул: «Чтобы поправить дело, нам нужен новый Гитлер». Через несколько минут телохранитель фюрера задремал.

Пока он спал, на цокольном этаже несколько пожилых женщин упаковывали в конверты письма, видеокассеты, брошюры и экземпляры собственного новостного бюллетеня Ремера «Ремер сообщает» («Remer Despeche»), продолжавшего вещать о «мифе» Холокоста. «Газовых камер не было. Геноцида евреев не было», — зудел «Despeche». Когда усовершенствованные немецкими техниками иракские ракеты «Скад» в ходе войны 1991 года в Персидском заливе начали наносить удары по Израилю, Ремер утверждал, что эти удары инсценированы евреями с целью получить дополнительные средства от Бонна. В открытом письме президенту Германии Рихарду фон Вайцзеккеру он напыщенно утверждал: «Год за годом вы унижались перед этими изощрёнными еврейскими врунами, и это вызывало тошноту у честных граждан Германии.» [588]

Пронацистские и антисемитские заявления Ремера спровоцировали длительную судебную тяжбу с Федеративной Республикой. В 1985 году он был осуждён за клевету на мёртвых путём распространения материалов, утверждавших, что Холокост был всего лишь уловкой. Разъярённый подобным решением суда Ремер обозвал находившихся у власти христианских демократов жабами. Затребованное по процедурным причинам повторное судебное разбирательство было отложено в связи с плохим состоянием здоровья Ремера. Региональный суд позднее приговорил его к 22 месяцам тюрьмы за подстрекательство и распространение расовой вражды. Однако Ремер продолжил издание своего «Despeche», находясь на свободе в ожидании рассмотрения апелляции.

Когда Ремер, немного подремав, проснулся, был подан обед, а затем в гостиной продолжилась беседа. «Я вижу, что перед нами открываются очень большие возможности», — сказал он в проходившем в апреле 1992 года интервью, отвечая на вопрос о возрождении неонацизма в Германии. В то же время он признал, что испытывает смешанные чувства по отношению к скинхедам: «Мне не нравится создаваемый ими образ, однако в политический бой вступаешь с самыми разными людьми, с теми, кто оказывается под рукой». Отвечая на вопрос о бывшей Германской Демократической Республике, он заметил: «Многие молодые люди, в особенности из Восточной Германии, интересуются политической деятельностью. Многие из них мыслят более здраво и не так развращены деньгами, как люди Запада».

«Что является сегодня самой сложной проблемой для неонацистов?» — спросил я.

«У нас нет сильного лидера», — ответил он.

Когда–то Ремер надеялся, что эту роль сможет сыграть повзрослевший Бела Эвальд Альтханс, однако ученик подвёл его. «Альтханс жил в этом доме. Мы с женой стремились воспитать его в нужном духе. Он толковый парень и мог стать кем–нибудь», — с сожалением заметил Ремер, покачав головой. Его голос затих.

Он понимал, конечно, что Альтханс его предал. Тот покинул «Немецкое освободительное движение» после того, как бывший телохранитель Гитлера перенёс инсульт. В силу ухудшения здоровья влияние Ремера в среде неонацистов упало. Однако он был слишком упрям, чтобы признать, что ему уже недостаёт выносливости для того, чтобы участвовать в длительной политической борьбе. «Он ещё был в состоянии произнести пятнадцатиминутную зажигательную речь, — вспоминал Альтханс. — Он вполне мог играть роль пожилого государственного деятеля, но его это не интересовало. Он всегда хотел быть генералом. Такой человек, как Ремер, никогда не смог бы примириться с тем фактом, что его место занял человек моложе его и с меньшим опытом».

С момента падения Берлинской стены Альтханс выступал в роли странствующего посланника неонацистов. В этом качестве он регулярно встречался с правыми экстремистами Европы, Северной и Южной Америки, Южной Африки. Среди его знакомых во Франции был Иван Бло (Ivan Blot), один из главных помощников руководителя «Национального фронта» Жана–Мари Ле Пена, невзирая на утверждения последнего о том, что его партия не имеет ничего общего с неонацистами. Альтханс также подружился с руководителями CEDADE, испанской неонацистской группы, созданной с помощью Отто Скорцени. Каждый ноябрь CEDADE проводила торжественный съезд в честь генерала Франсиско Франко, на который собирались фашисты из многих стран. Альтханс вместе с другими немцами принимал участие в этом ежегодном паломничестве, позволявшем укрепить старые связи и установить новые [589].

Некоторые из зарубежных знакомых Альтханса начали ежегодно приезжать в Германию, чтобы принять участие в памятных мероприятиях, связанных с годовщиной смерти заместителя Гитлера Рудольфа Гесса. В возрасте 93 лет он после десятилетий пожизненного заключения повесился на электрическом проводе. Мемориальные мероприятия в честь Гесса вскоре стали важным элементом деятельности международного неофашистского сообщества. В августе 1991 года в Байройте собралось две тысячи ультраправых с целью принять участие в демонстрации в память Гесса, организованной Кристианом Ворхем и заранее разрекламированной Альтхансом. До воссоединения Германии невозможно было даже предположить, что такая большая группа неонацистов со свастикой и знамёнами сможет публично пройти церемониальным маршем. Однако времена, к радости Альтханса и его товарищей, очень быстро поменялись.

Альтханс принадлежал к элитному кружку молодых неонацистских лидеров, вливших свежую кровь в движение немецких ультраправых. Согласно данным Федеральной службы защиты конституции Германии, число организованных правых экстремистов резко выросло с 32 тысяч в 1990 году до 40 тысяч в 1991‑м (в это число не входили 28 тысяч членов партии «Республиканцы», официально не считавшейся экстремистской организацией). Примерно пять тысяч убеждённых неонацистов были «лезвием ножа» ультраправых, объединённых в 76 различных организаций.