Мартин Ли - Фашизм: реинкарнация. От генералов Гитлера до современных неонацистов и правых экстремистов

Пытаясь спасти свой политический имидж и вместе с тем обойти своих ультраправых соперников, Коль постарался в максимальной степени извлечь дивиденды от присутствия в стране иностранцев. Руководители Христианско–демократического союза утверждали, что единственное спасение от грозящего затопить страну потока иммигрантов — это отмена конституционной нормы, в соответствии с которой убежище гарантировалось всем политическим эмигрантам. Указанный закон был принят в качестве компенсации за преступления Третьего рейха.

Непрекращающиеся рассуждения в правительстве и средствах массовой информации о «ложных искателях убежища» были настоящей музыкой для слуха Белы Эвальда Альтханса. В течение многих лет неонацистские активисты выступали против иммиграции, а теперь ту же песню затянул и Коль со своим окружением. Воспользовавшись аргументами ультраправых, популярные политики возбуждали атмосферу расовой ненависти. «Неонацисты восприняли это как сигнал, — заметил специальный следователь Комитета Европарламента по расследованию случаев расизма и ксенофобии Грэм Аткинсон. — Теперь их взгляды были легитимизированы, и они получили зелёный свет для активизации нападений» [595].

Желая воспользоваться проблемой беженцев, правительство Гельмута Коля оказалось глубоко вовлечено в возрождение неофашизма, начавшееся в Германии после падения Берлинской стены. Гюнтер Грасс даже позволил себе сравнить членов кабинета Коля с «бритоголовыми белыми воротничками», более опасными, чем уличные банды ультраправых. «Они хорошо одеты и причёсаны. Они складно говорят. Но они думают так же, как молодые ребята, бреющие головы, и носят свастику напоказ, — отметил Грасс. — Они поддерживают эти идеи и насильственные действия» [596].

19 сентября 1991 года очередная вспышка насилия произошла в Хой- ерсверде — заброшенном промышленном городе Восточной Германии с населением в 70 тысяч человек. Беспорядки начались с того, что банда безработных бритоголовых забросала ночлежку для азиатских и африканских гастарбайтеров камнями, пивными бутылками и бутылками с зажигательной смесью. По мере того как новость о случившемся распространялась по региону, быструю мобилизацию своих сил провели «Германская альтернатива» и другие ультраправые группы. Свыше сотни приехавших в город неонацистов присоединились к происходящему, в то время как собравшиеся на месте событий местные жители приветствовали их аплодисментами. Общее настроение можно было охарактеризовать как весёлую озлобленность. Правые экстремисты маршировали рука об руку, размахивали флагами Третьего рейха и выкрикивали: «Auslander raus!» («Иностранцев — вон!»), что напоминало старый лозунг нацистов «Juden raus!» («Евреев — вон!»). Окружив здание, где размещались политэмигранты, они начали забрасывать его камнями и заготовленными снарядами. Беженцы, пытавшиеся выбраться из здания, были безжалостно избиты собравшейся толпой.

Только на четвёртый день после начала погрома прибывшая полиция приступила к эвакуации обитателей ночлежки. Местные жители выкрикивали оскорбления и кидали камни в отъезжавшие автобусы. Теперь Хойерсверда была свободна от иностранцев. Вместо того чтобы обрушиться на неонацистов всей своей мощью, государство пошло на поводу у их требований.

Почувствовавшую запах крови немецкую банду было нелегко успокоить. Неонацисты продолжали бушевать, с ножами нападая на эмигрантов на улицах, сжигая дома с их детьми, избивая десятки «не немцев» в больших и маленьких городах. По всей стране будто разлилось грязное, похотливое ликование. С особой ненавистью нападали на темнокожих, что в ряде случаев закончилось фатально. По официальным данным, в 1991 году было зафиксировано 1483 случая насилия по расовым причинам — это в 10 раз превышало суммарный показатель обеих Германий годом ранее [597].

Однако по мнению канцлера Коля, никаких причин для беспокойства не было. Его правительство постоянно преуменьшало опасность правого экстремизма и подвергало цензуре тех, кто отступал от линии партии. Она формулировалась следующим образом: вылазки расистов носят неорганизованный характер, это спонтанные выбросы недовольства со стороны скучающих и не имеющих конкретных целей одиночек или небольших групп подвыпившей молодёжи без какой–либо политической направленности. Бернд Вагнер (Bernd Wagner), возглавлявший полицейское подразделение по мониторингу ультраправых в пяти восточных землях, был в конце

1991 года уволен с работы за то, что однозначно связал волну жестоких нападений с деятельностью неонацистских организаций. Видимо, у Коля были другие соображения на этот счёт. Традиционно обвиняя в произошедшем жертву, канцлер продолжал настаивать на том, что насилие было вызвано присутствием в Германии слишком большого числа иностранцев. Весной

1992 года он потряс всю страну, объявив, что Германия находилась на грани «общенационального чрезвычайного положения» по причине притока беженцев. И Красная армия в роли непосредственной угрозы с Востока была заменена на беженцев.

В то время как Коль вместе с Христианско–демократическим союзом пытался продавить внесение изменений в Конституцию Германии, к неонацистам, избивавшим иностранцев, относились скорее как к плохо ведущим себя детям, а не как к политическим террористам. Реакция на погром в Хойерсверде свидетельствовала об апатии правоохранительных органов Германии, которые зачастую не реагировали на просьбы о помощи, когда жертвами нападений становились иммигранты. Правительство утверждало, что восточногерманская полиция испытывала недостаток кадров, была плохо подготовлена и потому не могла противодействовать крупномасштабным волнениям. Ещё одним не упоминавшимся фактором было то, что многие полицейские симпатизировали неофашистам. Исследование показало, что из 200 сотрудников вспомогательной полиции Берлина 99 имели судимости или были фашистами. Многие из них принимали участие в боевой подготовке, проводившейся правыми экстремистами. Другие исследования показали, что 60% полицейских земли Гессен и 50% полицейских Баварии (западных земель) поддерживали устремления ультраправой партии «Рес- публиканцы» [598].

Разделявшие расистские взгляды сотрудники полиции зачастую пассивно наблюдали за тем, как неонацисты издеваются над иммигрантами. В некоторых случаях полиция присоединялась к ним и наносила удары по тем же иммигрантам после ухода неонацистов. «Международная амнистия» и другие правозащитные организации осуждали полицейское насилие в объединённой Германии. «Иностранцы и национальные меньшинства Германии должны были чувствовать, что полиция их защищает, однако вместо этого многие из них попробовали на себе кулак, ботинок или дубинку полицейского», — делала вывод «Международная амнистия» [599].