Владимир Гельман - Авторитарная Россия: Бегство от свободы, или Почему у нас не приживается демократия

В 2010-е годы российский авторитарный режим вступил в стадию своей консолидации. Хотя на парламентских выборах 2011 года «Единая Россия», неожиданно и для самой правящей группы, и для представителей оппозиции, согласно официальным данным, набрала лишь 49,3% голосов избирателей. Многочисленные данные говорили, что реальная поддержка «партии власти» была существенно ниже. На фоне недовольства обратной заменой Путина и Медведева на посту главы государства это спровоцировало волну доселе невиданных массовых протестов с требованиями отмены результатов выборов и более широкой демократизации всех аспектов политической жизни страны. Протесты вынудили власти к частичной либерализации некоторых «правил игры», но последствия этих событий оказались не слишком кардинальными. Вскоре после того, как в 2012 году Владимир Путин вернулся на пост главы государства, в стране началось более серьезное «закручивание гаек» и усиление репрессий, призванное не только нанести удар по реальным и потенциальным противникам режима, но и продемонстрировать российским гражданам, что цена их противостояния властям может оказаться слишком высока.

В феврале 2014 года в Украине после массовых протестов пал режим президента Виктора Януковича, а сам он вынужден был бежать из страны. Российские власти вступили на путь острой внешнеполитической конфронтации. Буквально через несколько недель территория Крыма была взята Россией под контроль и включена в ее состав по итогам прошедшего в Крыму референдума. Параллельно на Юго-Востоке Украины начался силовой захват части территории вооруженными формированиями, действовавшими при явной поддержке российских силовых структур. В ответ на эти действия России США и страны Европейского союза ввели санкции против российских чиновников и организаций. В ответ на это российские власти вскоре сами ввели запрет на поставку продовольствия из этих стран.

Конфликт вокруг Украины, принявший затяжной характер, распространился на все сферы российской внешней политики. Имел он и значительное внутриполитическое измерение. С одной стороны, присоединение Крыма вызвало резкое повышение уровня массовой поддержки Путина и его внешнеполитического курса (специалисты называют это явление «сплочение вокруг флага»)126. С другой, на фоне международного конфликта прежняя политика «закручивания гаек» лишь усугубилась. Конфронтация со странами Запада была чрезвычайно дорогостоящей для российской экономики, наряду с другими факторами она способствовала вялому экономическому росту на фоне снижения реальных доходов. Но эта конфронтация стала важным инструментом консолидации российского политического режима. Путин смог без особого труда переизбраться на новый президентский срок в 2018 году, а преобладание «Единой России» в Госдуме лишь упрочилось.

По мере приближения 2024 года, когда должны были истекать президентские полномочия Путина (ограниченные нормами принятой в 1993 году Конституции), стремление сохранить политический статус-кво любой ценой и не допустить перемен в стране в обозримом будущем все более преобладало в действиях, которые предпринимали Путин и его окружение. В январе 2020 года был начат процесс внесения в Конституцию многочисленных поправок, важнейшей из которых стала новая норма об «обнулении» предыдущих сроков президентских полномочий. Она позволяла Путину находиться у власти на протяжении как минимум еще двух сроков, вплоть до 2036 года.

Представители правящей группы не скрывали своих намерений «зацементировать» страну127 так, чтобы ни у представителей элит, ни у граждан даже не возникло мысли о том, что во главе России может стоять кто-либо иной, кроме Путина. Эти поправки, несмотря на многочисленные возражения, не встретили сильного противодействия со стороны россиян. На всероссийском голосовании, которое состоялось летом 2020 года на фоне пандемии и сопровождалось большим количеством злоупотреблений, пакет поправок получил одобрение большинства российских избирателей.

Так окончательно завершился длившийся почти три десятилетия путь России от советского к постсоветскому авторитаризму, от господства коммунистического режима к персоналистскому режиму Владимира Путина. Процессы трансформации российского режима закончились полным отказом правящих групп от дальнейших преобразований, своего рода тупиком, в котором они намерены оставить страну на максимально долгий срок. В известном смысле метафора Фрэнсиса Фукуямы о «конце истории» и о полном триумфе демократии после краха коммунистической системы128 тридцать лет спустя обернулась в случае России своей противоположностью: ее современная история закончилась полным отказом страны от демократии.

Мы не знаем и не можем знать будущего. Мы не в состоянии оценить ни вероятность того, что нынешний политический режим в России сохранится на протяжении следующих десятилетий и переживет своих создателей, ни вероятность и направленность политических перемен, если и когда они произойдут. Однако в заключительной главе книги мы обсудим возможные варианты дальнейших преобразований российского политического режима, их шансы и перспективы. А пока обратимся к анализу того, почему и как российская политика за три десятилетия проделала свой нынешний путь от краха одного авторитарного режима к строительству и консолидации другого, и обсудим, какие уроки наша страна может и должна извлечь из недавнего опыта. Речь об этом пойдет в трех последующих главах.

25 декабря 1991 года Советский Союз официально прекратил существование. Вечером этого дня над Кремлем был спущен красный флаг СССР, взамен его был поднят российский триколор. На месте СССР возникли и утвердились новые независимые государства, включая Россию, прежде самую крупную из входивших в СССР союзных республик. К концу 1991 года распад СССР стал неизбежен, воспринимался многими россиянами без особых эмоций, да и в целом не вызвал значимого сопротивления. Прекращение существования Советского Союза стало аналогом юридического оформления развода супругов, чей брак фактически распался до этого.

Постсоветские государства шли своими дорогами политических преобразований, сталкиваясь и с общими проблемами посткоммунистических реформ, и со специфическими проблемами, характерными для отдельных государств. Спустя почти три десятилетия только странам Балтии удалось построить консолидированные демократии, а в некоторых из стран, входивших в СССР (например, в Узбекистане и Туркменистане), произошел прямой переход от советского авторитаризма к постсоветскому. В отдельных странах провал демократизации стал точкой отсчета в становлении нового авторитаризма (как в Беларуси), а для некоторых государств (как Грузия или Молдова) на первый план вышли этнополитические конфликты, сопровождавшиеся насилием.